– А мы вам Василису доставили! – обрадовал его Распопович.
– Это боярин настоял, – тут же сдал подельника Милослав. – Я-то его уговаривал не брать девку. Ну какая из нее Василиса: ни косы, ни сарафана, тьфу, срамота одна.
Блондин опустил руки и левую ногу, натянул на нее сапог, подошел к шубе и набросил ее на плечи.
– Василису, говоришь?
– Вот она, – Веник выставил меня вперед, прикрываясь, будто щитом.
Иван внимательно оглядел меня и протянул руку:
– Рад познакомиться, Василиса. Иван Кощеевич Бессмертный, ректор Академии имени Яйца и Иглы, названной в честь моего покойного батюшки.
В мозгу у меня будто что-то щелкнуло.
– Сундук, заяц, утка, яйцо и игла! – радостно выпалила я. – Сказка про смерть Кощееву!
– Именно, – подтвердил ректор, все еще держа на весу протянутую руку.
– Простите, – стушевалась я, окончательно сообразив, с кем разговариваю.
– Ничего страшного, – сверкнул белозубой улыбкой блондин. – Тем более, что ваша информация не совсем достоверна. Все было несколько иначе.
Я наконец-то догадалась пожать протянутую руку. От вопросов о том, что же случилось с Кощеем на самом деле, решила пока воздержаться.
– Полагаю, вы уже познакомились с Вениамином и Милославом? – спросил Бессмертный. – Пойдемте, покажем вам женский терем, то есть общежитие. Милослав, кстати, там кастеляном служит. Ну, завхозом, если так понятнее. А боярин Беспределкин в нашей Академии проректором по учебной работе является. Вопросы есть?
– Вопросов нет, – бодро отрапортовала я. – Есть возражения.
– Возражения не принимаются, – отрезал Бессмертный и направился по тропинке вглубь леса.
Поскольку я замерла на месте, Милослав довольно ощутимым пинком придал мне ускорение.
– Ай! Чего пинаешься?
– А ты жалобу на меня подай, – ехидно посоветовал он.
– И подам! – азартно пообещала я.
– Не выйдет, – скучным голосом вставил Беспределкин. – Согласно указу номер девятьсот тридцать один дробь двадцать восемь жалобы на кастеляна имеют право подавать только уже заселенные в соответствующий своему полу терем студенты.
На сию мудреную фразу я даже не нашлась, что ответить, и покорно пошлепала по тропинке вслед за ректором. Но любопытство снедало меня, и я все-таки не выдержала, спросила у Веника:
– А почему ваше начальство в шубе? Жарко ведь.
Хоть и спрашивала я шепотом, но отошедший довольно далеко Иван Кощеевич неким таинственным образом – уши-локаторы, да – услышал мои слова и ответил, даже не удосужившись обернуться:
– Потому и в шубе, что начальство. Шуба сия силу волшебную имеет, не всяк с такой совладать способен.
Псих, как есть псих! На меня внезапно снизошло озарение: должно быть, я таки знатно приложилась