Моросил дождь, и Ирина спешила скорее добраться до родного подъезда. Пусть в их комнатушке и отсутствовало отопление, но, по крайней мере, стены надежно укрывали от промозглого ветра, который захлестывал со всех сторон.
Темнело. Около их подъезда фонарь не горел, местная шпана разбила лампочку ещё на прошлой неделе и никто не удосужился вкрутить новую. У всех были свои, более насущие проблемы. И поэтому, когда вход в подъезд загородила большая фигура, девочка испуганно вскрикнула и сжалась в комочек.
– Ты чего кричишь, – тотчас послышался грубый бас. – Не узнала что ли?
О, этот голос Ирина не перепутает ни с чьим…. Он ей в кошмарных снах сниться.
– Узнала, – недружелюбно ответила она. – Не надо пугать, вот и кричать не буду.
Толя Окошев шагнул вперед, и теперь возвышался над Ириной, точно башня. За последние годы он вытянулся, возмужал. Ирина быстро прикинула в уме: да, ему семнадцать годков исполнилось, совсем взрослый детина.
– Если напугал, извини, – буркнул он и внезапно улыбнулся. А у Ирины от его улыбки подкосились ноги. Если бы завтра объявили, что ненавистный Гитлер вывалился из собственного окна, она бы удивилась меньше.
За те годы, что Окошевы жили в их дворе, она впервые видела улыбку на физиономии Тольки. Окошев-младший всегда ходил угрюмый, недружелюбный, норовил поддеть ногой пробегающего мимо котенка или бездомную псину, даже бабушки-старушки неодобрительно качали головой ему вслед. Ирина слышала, что многие не прочь были бы пожаловаться на него, но боялись. Боялись его отца, такого же мрачного и ещё более недружелюбного офицера НКВД.
И поэтому Ирина, увидев его кривую улыбку, внутренне сжалась и приготовилась к самому худшему. Что не этот раз придумал Толька? Она давно не водилась с их компанией, а он никак не угомониться, всё продолжал посылать ей в спину издевательские смешки и прозвища.
– Да ладно, – нахмурившись, сказала Ирина и хотела пройти, но мальчишка перегородил дорогу. – Ты чего?… Дай пройти.
– Не дам. Я специально тебя стою, жду.
Ирина вскинула голову.
– Это ещё зачем?
– Затем, – грубо ответил Анатолий и сложил ручища на груди. – Может, я попрощаться пришёл?
Ирина посмотрела на него, как на сумасшедшего.
– Ты? Попрощаться?
– Ну, да. Я на фронт ухожу.
Последнюю фразу он сказал не без гордости, а в голове девочки пронеслась целая вереница мыслей.
Внезапно она толкнула его в грудь и зло выкрикнула:
– Ну, и вали! Скатертью дорожка!
Пока мальчишка приходил в себя от удивления, она, согнувшись, проскочила мимо него и понеслась по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Она боялась, что Толька погонится за ней. Если поймает, то тогда накостыляет так, что небо с овчинку покажется.
Но нет, кажется, всё тихо. Около двери Ирина перевела дыхание, в прихожей было тихо. Соседка тетя Глаша гремела пустыми