И я повторю: спасибо за эту радость!
Я повторяю: спасибо за эту радость!
Пока цветет иван-чай, пока цветет иван-чай,
Мне не нужно других книг, кроме тебя,
Мне не нужно, мне не нужно.
Великий дворник
Великий дворник, великий дворник
В полях бесконечной росы,
Великий дворник, великий…
Они догонят нас,
Только если мы будем бежать,
Они найдут нас,
Только если мы спрячемся в тень.
Они не властны
над тем, что по праву твое,
Они не тронут тебя, они не тронут тебя…
Вечные сумерки времени – с одной стороны,
Великое утро – с другой.
Никто не тронет нас в этих полях,
Никто не тронет тебя, никто не тронет тебя.
Великий дворник, великий дворник
В полях бесконечной росы,
Великий дворник, великий дворник…
Наблюдатель
Здесь между двух рек –
Ночь.
На древних холмах;
Лежа в холодном песке,
Ждет наблюдатель.
Он знает, что прав.
Он неподвижен и прям.
Скрыт в кустах
Его силуэт. Ветер качает над ним
Ветви, хоть ветра сегодня нет.
Ночь кружится в такт
Плеску волн, блеску звезды,
И наблюдатель уснул,
Убаюканный плеском воды.
Ночь пахнет костром.
Там за холмом – отблеск огня,
Четверо смотрят на пламя.
Неужели один из них я?
Может быть, это был сон,
Может быть, нет –
Не нам это знать.
Где-нибудь ближе к утру
Наблюдатель проснется,
Чтобы отправиться спать.
Партизаны полной луны
Тем, кто держит камни для долгого дня,
Братьям винограда и сестрам огня,
О том, что есть во мне,
Но радостно не только для меня.
Я вижу признаки великой весны,
Серебряное пламя в ночном небе,
У нас есть все, что есть.
Пришла пора, откроем ли мы дверь?
Вот едут партизаны полной луны,
Мое место здесь.
Вот едут партизаны полной луны.
Пускай…
У них есть знания на том берегу,
Белые олени на черном снегу.
Я знаю все, что есть, любовь моя,
Но разве я могу?
Так кто у нас начальник и где его плеть?
Страх – его праздник, и вина – его сеть.
Мы будем только петь, любовь моя,
Но мы откроем дверь.
Вот едут партизаны полной луны,
Мое место здесь.
Вот едут партизаны полной луны.
Пускай их едут.
Лебединая сталь
Возьми в ладонь пепел, возьми в ладонь лед.
Это может быть случай, это может быть дом,
Но вот твоя боль, так пускай она станет крылом,
Лебединая