Увидев их, Мехрибан апа, пробормотав, отвернулась:
– Вот бесстыжие, пожаловали к нам нежданно, негаданно. Ни стыда, ни совести… Путаны одни… Куда катится наш мир? Разве наши предки могли позволить себе такое? Ужас. Никогда! Гариб, не смотри на них. Грех-то какой! – произнесла она и ладонью прикрыла глаза мальчику.
– Да, уж, – вмешался в разговор Низам ата. Мало им того, что подвергли разврату города, им теперь деревни подавай, чтобы их тоже могли превратить в грязные притоны. Эх, эти развратники. Небось, этих шарлатанов дома ждут их послушные жены и дети. А они здесь – путаются с девицами, полуголые…
***
В большом казане варился суп, откуда торчали баранья голова, ножки, и мясо. Увидев эту картину, Гариб вдруг содрогнулся, его сильно стошнило. Кровь животных, когда приезжие резали барана, сильно потрясла его крошечное сердечко, и он заплакал от жалости к ним, от обиды.
В нем в этот миг впервые пробудилось чувство ненависти к роду человеческому.
“Мы – хуже зверей? Едим животных?! Чем мы лучше тех волков, которые всю зиму не давали нам покоя: нападали на наших баранов”, – думал малыш безмолвно.
Тем не менее, гулянье продолжалось. Компания хохотала, смеялась, звучала громкая музыка. На берегу стояли заграничные легковушки, где бесстыжие занимались любовью. А часть из них загорала на солнце.
Своим громким голосом, они разбудили даже горы. Их шум эхом отзывался вокруг, после чего наступала долгая, мертвая тишина…
Наконец-то наступили долгожданные сумерки.
–Поскорее бы уехали эти безбожные. Они нам всю воду осквернили. Всю землю замарали. Весь воздух посрамили. Как только носит их Земля? Чтоб глаза мои их не видели,– злобно прошептала Мехрибан апа.
–Успокойся, старушка,не принимай все близко к сердцу, возьми себя в руки, и береги нервы, – успокаивал жену муж. –“Не суди – да и не судимой будешь!”. Аллах все видит. Придет время, Сам их и накажет…
***
На следующее утро Гариб, как всегда, был рядом со своей отарой. Пас овец. Ему в этом помогал его послушный и понятливый Бурибасар…
Ярко светило солнце. Чистый воздух кишлака казался ему по-прежнему притягательным. Он по-мальчишески забыл о том, что происходило вчера. Разговаривал с птицами, травами, полевыми цветами. Собирал их, нюхал. Снежные горы будто бы ослепляли его глаза. Манили, как магнит. И он предавался грезам. По натуре он был мечтательным малым. В кого он пошел? В отца или мать, о существовании которых вовсе не был осведомлен.
Его густые брови, длинные ресницы и большие глаза свидетельствовали о том, что его родители, несмотря на их аморальность, были очень красивыми людьми…
Хоть в нем текла их не совсем прозрачная кровь, но его сердце было хрустально чистым, как у всех детей.Сила природы такова, что она способна