– Кто ее? – спросил Узякин.
– Ты, – ответил Федя, – он прикрылся ею, когда ты начал стрелять.
– Да-а, ситуация, – сказал шеф, – а я ведь не советовал звонить ему домой, он в отпуске… Теперь объяснительную писать придется…
Вся абсурдность сказанного мгновенно дошла до Внучека. Он страшно возмутился, возмутился так, что у него перехватило дыхание, и… проснулся.
«Слава богу, что это только сон», – была его первая мысль после того, как он проснулся, вторая относилась не ко сну, а к данному им когда-то зароку. Он не нарушил его, несмотря на критическую ситуацию и даже во сне ни разу не выругался. «Ай, да Федя…»
Он повалялся в постели, однако обычного наслаждения от безделья, которое наступает после тяжелой и грязной работы, не появлялось. Во рту было скверно и чуть тошнило. Федя решил перебороть это состояние, вскочил, заправил постель, принял душ, почистил зубы, потом собрал сумку с вещами и поставил ее у входа в квартиру. Надо было уходить в свою «берлогу». Но уходить не хотелось, и он взял с полки детектив и завалился на диван.
Чтение его прервал телефонный звонок.
«Николаев звонит, – подумал он, – будет спрашивать, когда он может прийти домой».
– Федор Степанович? – спросил знакомый голос.
– Да, начальник, да, – ответил Федя, дурачась и так, как обращаются осужденные в колонии к сотрудникам.
– Это действительно Федор Степанович? – вопрошал шеф.
– Ну конечно, кто еще может сидеть в отпуске у телефона и ждать, когда его вызовут на очередное происшествие, – продолжал ерничать он, постепенно соображая, что недалек от истины… – Что случилось?
– ЧП у нас, – сказал шеф, – вам и Узякину придется объясняться…
– Что произошло?
– Вы почему не обеспечили отправку свидетелей?
– Кого?
– Свидетелей, – ответил шеф, – ну того парня и женщину, которые ехали вместе с захватчиками.
«Ехали, – подумал Внучек, – тебе бы так проехаться, слово какое подобрал “ехали”».
– Что случилось?
– Следователь их ждет в колонии, чтобы допросить, а их нет и нет… стали разыскивать…
– И что?
– Оказалось, ночью какие-то хулиганы выбросили их из электрички…
Внучек опустил трубку, и изо рта его сами собой вырвались слова, известные на Руси со времен татаро-монгольского нашествия…
Повествование второе. Двенадцатый апостол
Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Ровно в одиннадцать в городе, словно по чьей-то команде, отключился свет.
Кривая, ущербная луна, не успев принять эстафету у жидкого уличного освещения, некоторое время торопливо выбиралась из-за тучи, а выбравшись, осветила город, превратив темную бесформенную массу в некое осмысленное образование из кварталов, улиц, больших и маленьких домов.
Среди