Выслушав Дженнифер, Олимпия позвонила Аликс. Та только что вышла с закрытого совещания и сидела в своем офисе. Ответив на звонок, она сразу сообразила, с кем говорит: у миссис Фостер был характерный мелодичный голос.
– Мисс Филлипс? Это Олимпия Фостер. Как я поняла, вам понравилась моя книга. Сейчас я работаю над новой. – Пауза. – Конечно, она еще не завершена, и я пока не определилась с издателем. Я закончу ее примерно через год. Не знаю, насколько это вам интересно. Книга чуть более отвлеченная, нежели первая. Она уже не столько о Билле, сколько о его политических идеях, о взглядах на будущее страны. Первая книга была более биографической, поэтому там чистые факты.
Аликс слушала не перебивая. Было ясно, что собеседнице не терпится обсудить свою новую работу.
– Это любопытно, – произнесла она, когда Олимпия замолчала. Аликс чувствовала себя неловко. Жена покойного сенатора позвонила ей лично и сразу перешла к делу. По сути, книга миссис Фостер не слишком интересовала Аликс, но впервые за долгое время она не могла найти нужных слов, чтобы направить беседу в правильное русло. – Может, мы встретимся и пообщаемся? – предложила она почтительным тоном. Говорить о том, что речь пойдет о Тони Кларке, было рано.
Ей требовалась личная встреча. Попасть в дом Олимпии, в это святилище, где поклонялись Биллу Фостеру даже после смерти… Сенатор погиб смертью мученика, что превратило его в политическую икону. Вдова стала символом идеальной жены, даже после его смерти хранящей верность супругу. Для Олимпии Фостер покойный муж стал практически культом.
– С радостью встречусь с вами, – сразу согласилась миссис Фостер. – Я всегда восхищалась вашими репортажами. Вы работаете в опаснейших местах, доносите до людей самую суть событий. Вы очень смелая женщина.
– Благодарю, – промолвила Аликс.
Похвала Олимпии Фостер, которая была старше ее на восемь лет и служила символом благочестия, дорогого стоила.
Через два дня Дженнифер открыла перед Аликс дверь загородного дома. Взгляд у нее был строгий.
Аликс заранее выбрала серую юбку, джемпер и туфли на высоких каблуках, длинные светлые волосы стянула в аккуратный «хвост». Образ был элегантным и сдержанным. Она улыбнулась Дженнифер, однако та на улыбку не ответила. Было ясно, что помощница Олимпии не одобряет ее визита. Что ж, решение принимала не она.
Аликс проводили в небольшую гостиную, обставленную антикварной английской мебелью, и попросили подождать. Через несколько минут Дженнифер вернулась и пригласила ее следовать за ней. Это было сказано таким торжественным тоном, словно Аликс предстояло попасть в святую святых.
В доме было тихо. Сенатор Фостер жил в Чикаго и