В. С. Воронов, совершенно справедливо отметил: «Вологодский тип русской деревянной ручной прялки следует считать древнейшим по времени возникновения, далеко уходящим за пределы хронологических цифровых данных, представляемых прялками». Действительно, форма вологодских корневых прялок, вырезавшихся из целого куска дерева, по своей древности намного превосходит все остальные типы русских прялок. Любопытно, что в Новгороде, откуда, по мнению большинства искусствоведов, пришла на север «культура», археологи не обнаружили ни одной прялки корневого типа!
В нижней части лопасти вологодских прялок обычно помешалось схематическое изображение земли в виде пересеченных квадратов, ромбов и треугольников, над ним – солярный знак либо символ «белого света» (Вселенной) с обращенными внутрь лучами. Серьги на нижней части лопасти изображали соответственно восходящее и заходящее солнце, а венчающие лопасть «городки» – его дневной путь.
Все остальные типы прялок – разборные (из 2—3 частей), расписные, с точеными и прорезными ножками, украшенные сквозной, контурной, рельефной и скобчатой резьбой, безусловно, позднейшего происхождения и по степени архаичности намного уступают прялкам вологодского типа.
Искусствовед О. В. Круглова высказывает предположение, что к наиболее древнему типу северных прялок относятся родственные грязовецкие, буйские и ярославские теремковые: «именно эта форма прялок с ножкой, которая идет широкой доской от корневого донца, являлась наиболее древней и, по всей вероятности, именно эта самая простая, устойчивая и самая естественная форма корня и идущей от него широкой, сначала, вероятно, мало обработанной массивной доски из ствола дерева явилась исходной и для корневых прялок широко известного нам вологодского типа.
Ни в коем случае не пытаясь обидеть Ольгу Владимировну, я утверждаю, что в данном случае желаемое просто выдается за действительное. Чтобы убедиться в этом, достаточно поставить рядом ярославскую теремковую, буйскую, грязовецкую и вологодскую прялки: наибольшая архаичность последней не вызовет сомнений даже у человека, никогда не занимавшегося изучением русского народного искусства. Примитивная форма вологодской прялки, напоминающей «простую рабочую лопату», ее суровый и грубый облик, ее громоздкость и тяжеловесность настолько красноречиво говорят о ее древнейшем происхождении, что сравнивать с нею вычурную, легкую, хрупкую и изящную прялку ярославского, костромского и грязовецкого типов мне представляется просто-напросто несерьезным: