потому что они как раз искали к старту сезона новые голоса. Еще раз попросили записать голос, но теперь уже выполнить задание. Тогда программным директором был Глеб Морозов, он попросил меня зачитать новости из мира шоу-бизнеса. Спасибо ему за то, что оставил меня одну в студии звукозаписи, а не висел надо мной. Потому что часто, когда я ходила на какие-то кастинги, кто-то всегда стоял рядом с тобой. От этого нервничаешь, начинаешь запинаться, заикаться и вести себя неприлично. Здесь же меня попросили просто рассказать свою биографию, чтобы послушать, как я могу импровизировать, как могу без заготовки поговорить. Что-то я там наговорила, и получилось не так уж и страшно, видимо. Хотя какие-то нелепые моменты из той записи потом мне вспоминали: «А, это та девочка, которая…» После кастинга меня достаточно быстро пригласили еще на один разговор, и там Глеб Морозов говорил: «Ты нам подходишь, но есть два момента. Мы берем тебя внештатно и нужно заполнять микрофонные папки». Сейчас это звучит забавно, а тогда я долго думала, что там такого страшного в этих папках, это же просто бумажки, которые нужно заполнять в государственных учреждениях. Но вот он сразу по-честному предупредил, что меня ждет. Для него самого, как для человека творческого, работа с бумажками была не самой приятной необходимостью. Но меня это, конечно, никак не отпугнуло. Я согласилась на это предложение. Было неважно, что это внештатно, мне было важно, что это прямые эфиры и это уже работа диджея.
О ПРЯМОМ ЭФИРЕ И СТРАХАХ
– Взяли сразу диджеем в прямой эфир?
Да, и это было очень жестко. Потому что у меня не было опыта диджейства, у меня был только опыт наблюдения со стороны. Я представляла, как они работают, но сама этого никогда не делала. Более того, диджей еще сидит за пультом сам. И было поставлено условие, что я сама с первого эфира сижу одна за пультом, я одна нахожусь в студии. Как раз в тот момент мне хотелось, чтобы рядом со мной кто-то стоял, чтобы кто-то меня страховал. Мне позволили до первого эфира приходить по ночам, пробовать, изучать пульт. Если ты ночью что-то испортишь, это будет не очень большой ущерб. И я ходила в ночную смену, следила за звукорежиссером, ездила на последнем троллейбусе. Мне рассказывали, на какие кнопки надо нажимать, когда ты выводишь себя в эфир, и что нажимать не нужно, чтобы эфир не закончился. И вот уже 1 сентября 2011 года с 17:00 до 19:00 я сидела в эфире. Это был, конечно же, рискованный шаг, потому что время – прайм-тайм, все едут с работы и слушают радио. Но программный директор рискнул и выпустил меня в эфир.
– И как прошел первый эфир?
Отвратительно. Было, наверное, всё, чего я боялась. Очень сильно волновалась, причем больше всего за техническую часть. Я меньше переживала о том, что я несу, хотя там была полная ерунда. И про голос, как он звучит, уже не думала. Думала только одно: хоть бы тут ничего не сломать, я ж не рассчитаюсь с радиостанцией. Сложно, правда сложно новичку
