– Тебе не хуже? Может быть, что-то болит?
– Нет, все в порядке.
Встав со ступенек, я медленно отряхнула руки и вошла в дом. Для разговоров не было настроения, но Макс как будто этого не замечал.
– Я звонил знакомому гинекологу, ну… тому, к которому ты ездила на прием. Так вот он сказал, что тебе нужно почаще прикладывать малышку к груди.
– Нет. Это не выход.
Шаги мужчины за спиной стихли. Я прошла в кухню и снова открыла кран. Во рту опять пересохло.
– Так сказал врач. Согласись, что в этих вопросах он понимает гораздо больше тебя. Если оттока молока не будет, то снова случится застой, и тогда мне опять придется тебя разминать и сцеживать.
Я резко обернулась. Черные точки перед глазами взмыли вверх, как снег в новогоднем сувенире, если его потрясти. Только сейчас в памяти воссоздались события вчерашнего вечера. Мои щеки опалило огнем. Откашлявшись, я спросила:
– Это врач подсказал тебе, что нужно делать? Разминать и… – не договорила, не смогла… Макс стал первым мужчиной, который касался меня вот так… первый, после Ивана.
– Вообще-то она сказала, что будет проще молоко отсосать. Но я не был уверен, что тебе придется по душе такая идея.
Я горела огнем, и все же… И все же не могла отвести взгляд от его спокойных изучающих меня глаз. Признаться, иногда, чтобы не сойти с ума, я гадала, что буду чувствовать в объятьях другого мужчины. Мужчины, для которого мое тело не будет божеством какой-то извращенной религии. Мужчины, который сможет найти ему применение и в полной мере его удовлетворить. Но я и в страшном сне не могла представить, что эти руки мне помогут сцедиться. С ума сойти. Умереть бы со смеху… Да только ни черта не смешно.
– Тогда, думаю, мне следует просто купить таблетки, останавливающие лактацию.
– Зачем? – спокойно уточнил Макс.
– Чтобы лактация остановилась, зачем же еще?
– Молоко матери – лучшая пища для ребенка.
Я не знала, как объяснить Максиму свой отказ от грудного вскармливания. Я вообще старалась об этом не думать. Обнеся сердце забором с колючей проволокой, я убеждала себя, что поступаю правильно.
– Сейчас выпускают отличные адаптированные смеси. А кормление грудью – каменный век. Я не буду этого делать.
Пусть! Пусть он думает, что я стерва. Так даже лучше. Главное, чтобы не догадался об остальном. Я дала себе пару дней на передышку, а после… снова в бега. В глубине дома заплакал ребенок, избавляя меня от необходимости мириться с осуждающим взглядом приютившего нас мужчины. Мужчины, который вполне бы мог мне понравиться, сложись моя жизнь иначе.
Когда я вернулась в комнату, малышка уже не на шутку разошлась. Меня убивала необходимость о ней заботиться. Словно кожу по живому сдирала. Вот и сейчас, я только подошла к девочке, а на висках уже выступил пот, и началась тахикардия. Снимая комбинезончик, я старалась не смотреть на ребенка, но получалось слабо. Мои руки были словно деревянные, они совершенно меня не слушались. Даже самая простая процедура превращалась в настоящий квест, что уж