Онки ушла. В обрушившейся внезапно тишине – даже звуки далёкой сварки смолкли – слышно было, как бранились рабочие – широкие крепкие тётки в серо-синей униформе – в одном из соседних гаражей.
– О, Пречистый и Всеблагая… – горестно прошептал Малколм.
– Не дрейфь, – неубедительно бросила Белка, отвернувшись.
– Тебе-то хорошо, тебе ничего не будет… Ты девчонка. Вам всё можно… – с досадой бормотал он, сердито терзая непослушные рубашечные пуговицы.
– Ну, и что ты мне предлагаешь? – почувствовав обвинение, скрытое в его словах, с вызовом обернулась к нему Белка, – убить её монтировкой?
–
На следующие день Малколм подошёл к Онки в столовой: ресницы скромно опущены, аккуратно отглаженная белая рубашка застегнута на сей раз как полагается, под горло, а на груди – как он только не горит на нём, на бесстыднике! – красуется новый модный галстук – бледно-розовый фон расчерчен вдоль и поперёк нежно-серыми двойными линиями.
– Онки, – робко начал юноша.
– Я ничего не скажу, – неприязненно оборвала его она, – иди откуда пришёл, не мешай есть.
– Да я не о том поговорить хотел, – чуть слышно пробормотал он, про Малколма ходили слухи, будто бы он не краснеет вообще никогда, но сейчас… Онки показалось, что на щеках красавчика выступила легкая краска, – Мне сказали, ты обижаешь моего брата, – добавил он более решительно.
– Брата? – Онки едва не поперхнулась, – Что за ерунда? Все дети Норда выведены в рамках проекта "Искусственный эндометрий". Здесь ни у кого нет ни братьев, ни сестер, ни родителей.
– Ты недобрая, Онки Сакайо, – сказал Малколм грустно.
– Я просто люблю правду, – она с ехидной усмешкой покосилась на его воротник.
Он сразу всё понял, немного испуганным жалким движением поднял руку и положил её на галстук, как будто хотел его защитить…
– И что мне, по-твоему, теперь делать, публично признаться в своем падении, добровольно раздать цветные галстуки друзьям и нацепить чёрный?
Онки пожала плечами.
– Сам решай. Но я бы тебя в этом случае зауважала. Человек должен быть готов ответить за свои поступки. Никто ведь тебя насильно в тот гараж не тащил…
Малколм опустил взгляд. Возразить на честную крепкую как государственная печать реплику девушки ему было нечего. Повисла пауза, Онки нетерпеливо постукивала ручкой вилки по столу, ожидая, пока он уйдёт, чтобы продолжить есть. Употреблять пищу в присутствии малознакомого юноши казалось ей не слишком приличным.
– А брат у меня все-таки есть, – сказал Малколм тихо, но убежденно, – Мы так договорились с ним называть друг друга. Почти всем, кто старше четырнадцати, дают шефство над кем-нибудь из малышей, наверное, скоро и у тебя оно будет. Я по утрам помогаю брату собраться на занятия, мы иногда вместе делаем уроки или гуляем, ему пока ещё только восемь лет. Моего брата зовут Саймон Сайгон, – эти слова