– Короче, слушай новость, – возвестил он, для пущей торжественности воздев вилку к люстре. – Твой «Нотр Не-Дам» взяли для постановки в Америкосии!
Я чуть не подавилась.
– В смысле взяли «Нотр Не-Дам», гражданин Вайнштейн? Кто им дал?
Гражданин Вайнштейн немножко отодвинулся, но синие бесстыжие глазки не спрятал.
– Я! – Антошка стукнул себя кулаком с зажатой вилкой в грудь. – Можно сказать, проник в стан врага, провел блестящую операцию…
– Всучил врагу дезу и требуешь медаль, да? – продолжила я, стараясь не повышать голос. Мама учила, что так намного лучше слышно, а мама знала толк в этом деле. – Ты упер мой капустник, отдал американским собутыльникам и гордишься?
– Не собутыльникам, а самим Тому и Джерри! – не на шутку обиделся Тошка.
А я офигела окончательно. Том Хъеденберг и Бонни Джеральд, звезды Бродвея – и капустник в стиле «шиворот-навыворот», переиначенный мной из «Нотр Дама» в чисто хулиганских целях? Ну ладно, не просто переиначенный, а практически написанный заново, причем сразу по-английски, вот так меня вштырило после просмотра лондонского позорища (и развода). Не суть. Все равно так не бывает.
– Ври, да не завирайся. Том и Джерри такого бреда не ставят.
На что Тошка презрительно сморщил греческий нос, вскочил и зачем-то помчался в комнату. Через полминуты вернулся, неся мой ноутбук. На это святотатство я даже не отреагировала – не уронил, и слава богу. Главное, пусть поставит, а убью его потом. Когда отойдет от ноута подальше. А то еще забрызгает мою прелес-сть.
Но вместо того чтобы поставить святыню на стол и почтительно удалиться в пустыню замаливать грехи, Тошка вставил в ноут флешку и запустил проигрыватель.
– Не веришь, а зря. Я тебе сейчас все покажу, все-все, тут такие кадры!.. – бормотал он, что-то там пролистывая. Насколько я видела, кадры были зашибись, сплошь пьяные рожи в каком-то баре. – Вот, вот оно!
– Оно – в смысле эти косые китайцы? – уточнила я, но больше из вредности: в одной из рож, самой унылой и красной, легко опознавался Том, который Хъеденберг, знаменитый бродвейский режиссер. В самом деле ужасно похожий на кота из приснопамятного мультика.
– Они самые, – гордо согласился Тошка. – Том такой… ты не представляешь! Да ты сама посмотри!..
Я посмотрела. На Тошку – с недоумением. Такого восторга в его голосе я не слышала со второго курса, когда он насмерть влюбился в препода по актерскому. Красивый был мужчина, в него половина студенток втюрилась. И Тошка. В отличие от студенток, небезответно. Именно тогда и обрушилась моя мечта о светлом совместном будущем и троих синеглазых детишках.
Но Том Хъеденберг? Этот печальный престарелый кот? Гений, конечно, но… нет, мне не понять.
– Он же страшный.
Тошка презрительно фыркнул, мол, ничего ты не понимаешь, и прибавил громкости.
– Ты на экран смотри, а не на меня.
На экране творилось безобразие. Косые китайцы в лице Тома и Джерри, – если верить Антохе, на роль мыша претендовал помятый итальяшка, –