Россия и современный мир №1 / 2017. Юрий Игрицкий

сохраняет признаки большой устойчивости. Сложившиеся институты (пусть даже далекие от формально-конституционных) серьезно не оспариваются ни «снизу», ни «сверху», хотя по их поводу можно заметить серьезное недовольство. В свое время в США была создана специальная группа для изучения политической нестабильности в странах мира в период 1955–2002 гг. (в руководство группы вошли, в частности, Т. Гарр и Д. Голдстоун). По результатам исследования, наиболее значимым фактором политической стабильности была признана устойчивость политических институтов [16, с. 102]. Именно так, хотя формулировка «устойчивость политических институтов» в конкретных условиях звучит весьма расплывчато. Еще раз повторим, что речь не идет только лишь об институтах, как они закреплены в основном законе и т.п.; в случае ряда стран гораздо важнее тот порядок («режим»), который сложился в ходе существующей практики. К тому же «нестабильность» часто не вызывает никаких революций: и если первую предсказать можно с высокой долей вероятности, то вторые практически этому не поддаются.

      Для политизированной публики общим местом стало рассуждение о том, что режим в РФ укрепился благодаря высоким нефтяным ценам и их падение ослабит его в политическом отношении. В этом есть доля правды. Как будто верно, что государство обречено на кризис, когда попадет в критическую зависимость от одного ресурса (углеводородов); и падение нефтяных цен, а также появление серьезных энергетических альтернатив на мировом рынке объективно ослабляют режим, но автоматически это к его распаду, конечно, не приведет.

      Революции происходят из-за распада сверху, а не из-за восстания снизу. Не имеет значения уровень лишений широких групп населения: они не способны разрушить государство до тех пор, пока сплочены элиты и их военный репрессивный аппарат [12, с. 55]. Пока деятели режима выступают как «скованные одной цепью, связанные одной целью», а цель эта в сохранении существующего положения независимо от внутренних острых конфликтов. Выпадение «слабых звеньев» пока не ослабляет этой цепи, а наоборот, укрепляет всю «цепь» внеэкономическоого принуждения и экономического монополизма, делая ее звенья более зависимыми друг от друга, и от сохранения существующего порядка, и от лидера, его олицетворяющего, вне зависимости от того, как «бульдоги под ковром» относятся к нему и / или друг к другу.

      Субъективный фактор – отсутствие альтернативных претендентов и обнадеживающих перспектив. Страх масс перед Хаосом

      В рассуждениях «о грядущей революции в России» некоторые авторы полагают такую революцию делом вполне реальным, которое могло бы уже произойти, и успеху которого помешала лишь какая-то случайность. Так, В. Соловей в своей последней книге о революции, которая опять не произошла в нашей стране, утверждает, что революционная ситуация была «в декабре 2011 г. в России, когда организаторы протестных митингов пошли на фактический сговор с властью. А ведь ситуация тогда висела в прямом смысле слова на волоске и Кремль был готов был