Снова по залу пошел гул. Заседание длилось бы еще до самого утра, что стало вполне привычно. Если бы не гром среди ясного неба.
– Тревога! Тревога! Найдено пятно человеческой крови возле Ажурного фонтана, – громко и дергано оповещал искусственный интеллект. Кстати, у него тоже есть имя – Оживший Animata. Пока они все тут бегают и волнуются, стоит, пожалуй, рассказать его краткую удивительную историю. Человек настолько привязался к умному творению, что начал воспринимать своё детище как живой организм, и дал ему такое трогательное философское прозвище. Не правда ли странно, что имя человека ныне теряет свою нужность и актуальность. Ведь от стыда можно спрятаться за простой фразой, которая скажет все о твоей душе. Отказываясь от имени, человек постепенно обезличивается, зато дорогие сердцу вещи обретают имена и бренды.
Лилия смотрела в неоновый щит за окном, на котором показывали старинное русское кино «А зори здесь тихие». В детстве она обожала этот фильм. Папа всегда говорил, что мужество, отвага и самоотверженность за родную пять земли не имеют нации.
За спиной послышался звук открываемой кодовой двери. В дом влетел разъяренный Эл-Ла.
– Что-то случилось? – полная спокойствия, спросила Лилия.
– Не знаю. Тёмные шумят. Опять. Наверное, – он ходил по комнате, словно загнанный зверь. Что-то не давало покоя любимому и порождало бесконечные вопросы без ответов, это отчетливо читалось у него в глазах, – не вяжется никак у меня в голове всё происходящее.
– Давай помогу. Мой папа был следователем. Я тоже играла следователя перед тем, как… попасть сюда.
– Ну да. Ты же дочь Ника Кустоди. Верно? – прыснул со смеху Эл-Ла.
– Не поняла. Почему такое отношение к семье Кустоди? Мы вам подарили этот город, – начала заводиться Лилия.
– Да не в отношении дело-то, Господи, Боже мой! Много таких, как ты, было. Каждый за наследием охотится. А мы даже не знаем, в чём заключается это наследие? И потом. В городе есть следователь. Пусть он и занимается своими прямыми обязанностями. Всё! Спать! – с этими словами Эл-Ла опустил своеобразные жалюзи на окно и ушёл в свой кабинет.
Его не учили проявлять чувства, говорить о них близкому человеку. Мужчине очень хотелось бы сказать, как сильно он волнуется за Лилию. Сегодня каждый горожанин: и тёмный, и светлый, почувствовал нависающую угрозу. А значит она тоже в опасности.
Эл-Ла поймал себя на мысли, что прислушивается к постороннему шуму за стеной. Это был плач. Плач его малышки.
Как можно быть настолько аморфным и бесчувственным? Неужели по ней не видно, как сильно она его любит. Да один влюблённый взгляд Лилии чего стоит! Во времена Кустоди, мужчины всегда делились с любимыми женщинами своими бедами. Даже папа. Каким бы внешне холодным и чопорным на людях он не казался, мама всегда имела над ним хитрую нежную власть.
Теперь это было дело принципа – докопаться до истины.
– Почему