Твёрдый, мягкий, полутвёрдый, да любой вводил меня в состояние анабиоза. Я медленно двигался, залипал, пропускал суть беседы и в конце концов уходил спать, где бы ни находился. Спасти от этого животного состояния способны были лишь алкоголь и spidy. Поэтому после пары napasov индийского opiata, разложившись в шезлонге на отдельные части, я деликатно намекнул на то, что с дороги не хватает дорог.
Мышцы заёрзали в нервном тике, глаза собравшихся среагировали зрачками,
Расстелили,
Разделили картой, на которой мили,
Проводили по подносу
Белый, розовый,
Купюры к носу,
Рядом топали индусы,
Но никто не смотрит косо.
Гнёзда альбатросов.
Речи пошли живее, мысли заумнее.
Мне поведали, что едем на движ. У Halima был китайский байк, оставленный просто так ему в наследство от подруги из Благовещенска. Остальные погрузились на скутеры, и мы отчалили.
Вообще Halim – удивительная личность. На тот момент он находился если не в федеральном, то как минимум в региональном республиканском розыске из-за какой-то несуразной ерунды. Мне про него, пожалуй, больше рассказывали баек, чем правды, но даже из баек следовало, что человеку абсолютно poher на окружающую действительность. Мне это импонировало.
– А чего без девочки приехал, здесь найдёшь кого-нибудь? – спросил он, заматываясь арафаткой от пыли.
– Не. Искать не буду. Одна очаровательная мадемуазель должна через два дня приехать из соседнего штата сюда уже, собственно, я из-за неё и припёрся.
– Ясн.
Эпизод 7. Perebor
Ротовая полость обезвожена, сердцебиение чаще положенного, зрачки на пол-лица.
– Очки напяль, а то palish’sja! Искатель приключений, блин, – сказал и вжал на газ.
Вы помните свои первые детские впечатления от парка аттракционов?
Сотни людских улыбок сливаются воедино, бесконечная музыка урчит и трезвонит со всех сторон, создавая ощущение живой машины для счастья.
Яркие огни и надписи пестрят со всех сторон. Сладкую вату меняют шары, а шары – мороженое. Хочется всего и сразу, а успокаиваешься только в тот момент, когда родители стаскивают тебя облёванного с очередной карусели. Голова кружится, но это ничего. Ты пытаешься объяснить родителям, что ещё слишком рано уезжать домой, и колесо обозрения непременно должно поднять вас к самому солнцу на закате, но взрослые говорят о чём-то своём и тащат тебя за изгородь.
– Пришёл в себя, турист, bljad’? – африканское лицо Василия на фоне звёзд пытливо всматривалось в меня.
– Тащи этого peredoznika до заднего выхода, там таксишки стоят, и пусть отсыпается, я пока с администратором переговорю, чтобы копов не вызывали, – раздался голос Halima неподалёку.
Мы