Николас приподнял край панамы.
– Я тебе не рассказывал, как первый раз гостил в Лакосте? – спросил он и на всякий случай уточнил: – Там, куда мы едем.
– Нет, – уныло протянула Бриджит. Ну вот, опять нудит, будет сейчас заливать о людях, которых она знать не знает, и о том, что случилось до ее рождения. Фу, тоска.
– Элинор… Вы с ней встречались в «Аннабели»{19}, ты не помнишь, наверное.
– А, которая напилась?
– Да, – откликнулся Николас, обрадованный тем, что она хоть что-то не забыла. – Так вот, Элинор, которая тогда еще не злоупотребляла выпивкой, а была очень застенчивой и робкой, купила особняк в Лакосте. Однажды она сказала Дэвиду, мол, какая жалость, что переспелый инжир осыпается, гниет на земле и вообще пропадает зря. На следующий день, когда мы втроем сидели на террасе, Элинор снова об этом упомянула. Лицо Дэвида похолодело, он выпятил нижнюю губу – то ли обиженно, то ли жестоко, в общем, плохой знак – и сказал нам: «Ну-ка пойдемте со мной». Мы и пошли, как провинившиеся школьники в кабинет директора. Он широким шагом направился к дереву, мы с Элинор поплелись следом. На каменной дорожке под деревом валялись плоды – полусгнившие, раздавленные, некоторые упали недавно и истекали соком, над ними вились осы, как над ранами, впивались в липкую красно-белую плоть. Дерево было огромным, и инжира на земле было очень много. И тут Дэвид сделал такое… Вообще невероятно. Он велел Элинор стать на четвереньки и съесть все плоды с земли.
– Прямо при тебе? – округлив глаза, спросила Бриджит.
– Вот именно. Элинор сначала растерялась, будто ее предали, но не возмутилась, а просто стала исполнять это малоаппетитное приказание. Дэвид не позволил ей пропустить ни одной инжирины. Один раз она умоляюще поглядела на него и сказала: «Дэвид, я уже наелась», а он наступил ей на спину и заявил: «Доедай, чтобы ничего не пропадало зря».
– Прикольно, – протянула Бриджит.
История явно произвела на нее впечатление. Отлично, подумал Николас, в самую точку попал.
– А ты что делал? – спросила она.
– Стоял и смотрел, – признался Николас. – Когда Дэвид в таком настроении, ему лучше не перечить. Вскоре Элинор замутило, и я предложил собрать оставшийся инжир в корзинку. «Не вмешивайся, – сказал Дэвид. – Элинор жалеет, что фрукты пропадают зря, а вокруг люди голодают. Правда, любимая? Вот поэтому она их все сама и съест. – Он улыбнулся мне и добавил: – И вообще, она капризуля, когда дело касается еды».
– Ничего себе! – воскликнула Бриджит. – И ты продолжаешь ездить к нему в гости?
Такси остановилось у терминала, и Николас не стал отвечать. К ним сразу же подбежал носильщик в коричневом мундире, забрал чемоданы. На миг Николас оцепенел под внезапным ливнем одновременных излияний благодарности таксиста и услужливого