Перед ним стоял худой как щепка, хлесткий как пастуший кнут, одетый в однотонную песчаную форму непривычного покроя человек с выжженным солнцем лицом – и в прищуренных глазах его плясало пламя. Пламя горящих наливников на Саланге и бронетранспортеров в кандагарской зеленке, пламя афганской войны.
– Сменщик… – неверяще сказал он – ты что ли?
– Ротный? – неверяще сказал Николай.
Это и в самом деле был капитан Евгений Сивицкий. Тот самый, у которого он принимал группу спецназа в далеком Джелалабаде…
Они вышли из здания аппарата. У капитана – оказалась неподалеку припаркована машина, душманская полноприводная белая Тойота. Грязная, с какими-то странными, отличающимися от обычных номерами – Скворцов уже знал, как выглядят местные номера.
– Садись – приглашающе махнул рукой Сивицкий – щас еще одного рафика[33] захватим и двинем в расположение. Ферштейн?
– Ферштейн… – сказал Николай усаживаясь в машину. Душно было так, что даже ему, привычному к жаре по Афгану стало не по себе.
Сивицкий резко рванул с места, и тут же взвыл кондей, окатив их если и не холодным то не таким теплым, как окружающий воздухом…
– Щас получше будет – сказал капитан, уверенно правя по дамаскским улицам – давно сюда прибыл?
– Два дня. А направления так и нет – сказал Николай.
– П…ры – нецензурно выразился Сивицкий, добавив по-арабски. Николай запомнил из всего необычно звучащее слово «маниук», потом оказалось, что это и есть по-арабски «п…р» и тот, кого так назвали должен первым делом убить обидчика.
Их тряхнуло на ухабе – и тут же заиграла музыка, местная, танцевальная. Капитан свернул рычажок, музон заглох.
– Во – оценил он – везучий ты. Я думал магнитола сдохла совсем. Ан нет, ты в машину сел, она и заработала. Давно оттуда?
– Пару месяцев – сказал Скворцов – полудохлого вывезли. С корабля на бал, можно сказать, как поправился – сюда.
– Кому отряд передал?
– Не знаю…
– То есть, как? – не понял Сивицкий?
– Я по спецуре работал, со смежниками[34] – пояснил Скворцов.
– ОМОГ,[35] что ли?
– Ну, да.
– А со званием что?
Скворцов вздохнул.
– Старлей еще.
– Ты чего? Залетал что ли?
– Что-то вроде того. Один раз крепко залетел. Едва не вышибли. По дискредитации.
По дискредитации – это слово каждый офицер понимал одинаково – по пьяному делу. В каких-то ситуациях могли и посочувствовать, но только не в спецназе, где выход на войну хотя бы одного человека в состоянии менее чем ста процентной готовности может привести к гибели всей группы. Скворцов тоже не стал упоминать, что запил он после того, как вместе со своим напарником Шило сбил зенитной ракетой Стингер самолет Генерального