ШТУРМ
Над гремяще-лязгающим шумом
Зло горит кровавый небосвод.
Третий день отчаяннейшим штурмом
Осаждает город инород.
В тесноте шлифуются доспехи,
Равнодушно золотом горя
И трещат, как грецкие орехи
Под взбуду меча и топора.
Словно оспой, стены крепостные,
Крепких ядер камни обошли.
Третий день в разгаре не остынут
Страшных сил отважные мужи.
Паутина лестниц, на которых,
Словно мухи – чёрные тела,
Мощь брони, массивности к позору,
За три дня удушьем обвила.
И кипящей смолью не забрызгать
И блокадой враз – не перекрыть.
Был бы мир, да мир из сердца изгнан:
В нетерпеньи копия остры.
Меркнет свет в кудлатых, чёрных тучах.
Быстрый ветр – помощником стреле,
Что пустил оскалившийся лучник
С вековой печатью на челе.
Не слабеет кровью обагрённый
Третий день беснующийся бой,
Несмотря, на то, что оборону
Держит старость, жертвуя собой.
Кабы знал налёгший неприятель
То, что с ним воюют старики -
Изошёл б на тысячи проклятий
И, к стыду, солёные плевки.
Но теперь, геройствуя в нажиме,
Рушит с рёвом наземь ворота
И вбегает в крепость, одержимый…
По телам погибшим, сволота…
–
Ни кого в живых он там не встретил
Кроме крыс, да ведьмы в голубом…
Замер враг. И только стылый ветер
Бил на башне в колокол – «бом! бом! бом…»
ПАМЯТИ РИЧИ
Кажись, игрив он был с рожденья,
Собачьей радостью дыша.
Мохнатым рыжим привиденьем
Носилась по полю душа.
Вдогон резиновым игрушкам,
Камням, дощечкам бегал он,
Лишь высоко взлетали уши
Его, – особенно под склон,
Куда он нёсся беззаботный,
Что сил пронзительно крича…
Предельно чувствуя свободу,
Совсем не знал он, как рычать.
Но тьма к свободе нетерпима,
Подстерегая тут и там…
И вот, однажды, средь тропинок
Его настигла слепота.
Другой бы сдал, скулил, и мордой
Искал хозяина ладонь…
А этот вновь легко и гордо
Носился по’ полю, как конь.
Что, разве запахи забыты?..
Нет: абсолютно острый нюх
Не выдавал в нём инвалида
Средь расхрабрившихся лягух.
И улыбаясь, нас приметив,
Игрун размахивал хвостом…
Как человеческие дети -
Нам братья младшие. Никто
Существ доверчивей не знает.
И, к счастью, рыжий не из тех,
Кого щенком на цепь сажают,
Готовя к бою для утех.
Легко ль поверить?.. и возможно ль?..
И память всё ещё горька,
С тех пор, когда ему под кожу
Влетели пули