– Мы успеем переселиться на другую планету, – заверила Джой Сапфирта.
– Да, вполне, – уверенно кивнул Сапфир и тут же вызвал беспокойство: – Вот только…
– Договаривай, – тут же потребовала Кантабриллин.
– На Клервинд после нас прилетит царство алмазного варлорда и эти господа, новые хозяева планеты, наверняка найдут способ приручить оставленных нами эскортов. И обратят затем против нас. Вероятность высока.
– Как они нас найдут? И зачем?
– Да никак. Случайно. Так оно бывает.
– Случайно, – процедила Кантабриллин. – Но случайность, которой предстоит произойти через годы, ты предвидишь, а случайный выбор драконами этого места – нет.
– Мой дар наполовину идёт отсюда, деточка, – ясновидящий показал на висок. – Ясновидение дополняется знаниями, умением просчитывать дальнейшие действия окружающих и результаты этих действий. И, поскольку я не абстрактный идеал, то вполне мог ошибиться, да и просто не знать, на что способно выведенное в лаборатории Рашингавы существо.
Он имел в виду Ксениона.
Ни разу не увидев одноклассников-драконов в их истинных формах, Хисуи не боялась их, но после восстания перевёртышей и смертельно опасной битвы двух гигантских небесных животных, в ней появился настоящий страх. И романтика постепенно исчезла.
– Какая, к чёрту, романтика? – возмутилась Кантабриллин, пнув камешек и посмотрев вслед его полёту вниз, с утёса.
Утром Сапфир помогал чинить лодку вернувшегося на берег Краттала. Девушки же, прогуливаясь, обсуждали то, из-за чего накануне сменили не один десяток положений прежде, чем сон остановил бег мыслей.
– Знаешь, – вздохнула Сапфирта, – если мужчина не тянет на канонического красавца, это не значит, что к нему нельзя испытывать чувств.
– Слышала о таком. Даже видела своими глазами, – сухо ответила Кантабриллин и возмутилась: – Но я не это хотела сказать!..
– Я тоже!.. – наконец вмешалась в спор Хисуи. – Я тоже совсем не это хотела сказать!.. Я… я слышала и раньше все эти истории о том, что Ксенион обрекал человеческих женщин на мучительную смерть ради рождения эскортов. Но… виной, наверное, воображение… я представляла себе это всё не так. Я почему-то представляла себе Ксениона, такого юного и чистосердечного, жертвой жестокого окружения и ужасных условий кровопролитной войны. Уверена была, что он бесконечно страдал из-за смерти возлюбленной, возненавидел первенца и до конца сопротивлялся приказу создать новых эскортов. И что его, наверное, шантажировали. Это всё… Ксенион… ну, знаете, его образ сиял героизмом. После восстания я должна была почти обожествлять его, ведь то, что он сделал тогда, вряд ли можно очернить. Но что-то тогда случилось со мной. Я не смогла увидеть подвиг в том, что он спас меня. Возможно, меня всё равно защитила бы именно леди Мелисса. В итоге так и случилось, если подумать. Драконы – эти громадины – могли зашибить