История мировой культуры убедительно свидетельствует о том, что в тех или иных формах эти представления об ином месте воспроизводят и культивируют высокие интеллектуалы. К их числу, в частности, можно отнести выдающегося русского поэта, переводчика творений Гомера В.А. Жуковского, который под влиянием смерти своих молодых возлюбленных толковал их переход в иной мир как в мир покоя и духовной гармонии. Эта позиция В.А. Жуковского привлекла пристальное внимание выдающегося русского культуролога и литературоведа А.Н. Веселовского [Веселовский, 2016, с. 236–238]. В предчувствии смерти Александры Андреевны Воейковой, к которой В.А. Жуковский испытывал глубокие чувства, как отмечает А.Н. Веселовский, «Жуковский спокойно, с каким-то умилением, ждал смерти Саши, писал о том ей самой; “J’ai lu votre letter a Peroffsry: il faut vous perde” (Я читал ваше письмо к Перовскому; придется вас потерять); и в другом: “Alexandrine, mon ange! Pent-ê tre deja mon ange sous tous rapports!” (Александра, мой ангел! Может быть, вы уже мой ангел во всех отношениях!)» [Веселовский, 2016, с. 237–238].
А.Н. Веселовский в связи с этим пишет: «К идее смерти светлой, освобождающей, он привык, кончина Маши2 его осветила, он так проникся верой в “небесное товарищество”, что говорит об умирающей, как будто она была уже нездешней. “В мыслях я уже с нею простился… я точно теперь в таком положении, как бы сам готовился оставить землю и перейти в другую жизнь… Наш здешний мир переходит на ту сторону. Все отдаляется от жизни” (К Тургеневу 14 / 26 февраля 1829 г.)» [Веселовский, 2016, с. 237–238].
Таким образом, смерть трактуется как та граница, переход через которую означает попадание в другое место. Другое место – это реальность, которая мысленно наделяется различными качествами. Самое поразительное в толковании иного места, относящегося к потустороннему миру, состоит в том, что оно влияет на умиротворение эмпирически данного человеку мира.
С иной стороны, проповедь об ином месте может стать толчком для преступных деяний. Например, Мэтью Перл, редактор и комментатор переиздания «Ада» Данте Алигьери, лауреат престижной «Премии Данте», в романе «Дантов клуб» дает описание влияний проповедей о произведении Данте на поведение серийного убийцы. Серийный убийца получил имя Люцифера. Он совершал убийства, прослушав проповедь о воздаянии. Если в проповеди «нет воздаяний – нет и убийств» [Перл, 2005, с. 377].
Как возникает идея убийства в качестве воздаяния, откуда приходят разоблачительные слова, которые вливаются в уши? Это происходит потому, что воздание воспринимается как реализация истины бытия. Это заложено в «Божественной комедии». «Данте видит вмороженные в озеро головы – они торчат надо льдом, конгрегация умерших душ – тысячи лиловых голов… но что же заточило их в сию промерзшую равнину Ада? Разумеется, предательство!.. они