Дикой была мораль, если мать вынуждена выпроводить из дому дочь, вернувшуюся с фронта с боевыми наградами. Дикой была страна, не сумевшая защитить и обогреть женщин, её защищавших.
Алексиевич приводит рассказ командира сапёрного батальона:
«Кончилась война, они оказались страшно незащищенными. Вот моя жена. И она к военным девушкам плохо относится. Считает, что они ехали на войну за женихами, что все крутили там романы. Хотя на самом деле, у нас же искренний разговор, это честные были девчонки. Чистые. Но после войны… После грязи, после вшей, после смертей… Хотелось чего-то красивого. Яркого. Красивых женщин… У меня был друг, его на фронте любила одна прекрасная, как я сейчас понимаю, девушка. Медсестра. Но он на ней не женился, демобилизовался и нашёл себе другую, посмазливее. <…> А после фронта он жениться на ней не захотел, потому что четыре года видел её только в стоптанных сапогах и мужском ватнике. Мы старались забыть войну. И девчонок своих тоже забыли» (выделено мною. – Р.Г.)
Спасибо ППЖ за «тепло неласкового тела»
На фронте родился термин «фронтовые жёны», или циничный и неуважительный – «походно-полевые жёны», сокращённо ППЖ. Они были почти у всех офицеров высшего и среднего звена – солдаты позволить такую роскошь себе не могли и с завистью поглядывали на господ-офицеров, у которых фронтовая любовь означала «служебный роман». Младшие офицеры, особенно на передовой, разгуляться не имели возможности (не то что в штабах и во втором эшелоне, где женского персонала побольше, – в госпиталях и банно-прачечных ротах). На передовой шанс заполучить фронтовую жену увеличивался с каждой новой звёздочкой на погонах.
Пример офицерскому корпусу, как обычно, показывал генералитет, которому Сталин без опубликования соответствующего указа Верховного главнокомандующего позволил иметь походно-полевых жён. Сожительниц генералитет и старшие офицеры выбирали из молодых девушек, служивших в штабах машинистками, связистками, врачами и медсёстрами; офицерам среднего звена, привыкшим к окопной жизни, доставались снайперши и санинструкторы. Таков был порядок, заведённый с первых дней Великой Отечественной.
22 сентября 1941 года командующий Ленинградским фронтом генерал армии Жуков потребовал в недельный срок удалить из штабов и командных пунктов командиров дивизий и полков всех женщин, находящихся там под видом обслуживающего персонала, с которыми «ряд командиров, потеряв лицо коммунистов, просто сожительствуют»[11]. Через два дня Жуков направил руководству 8-й армии приказ: «В штабе армии среди командиров частей и соединений развито пьянство и разврат». Но как ни грозен был заместитель Верховного главнокомандующего, это был тот случай, когда приказы его игнорировались и выполнение саботировалось…
На исходе войны, 1 февраля 1945 года, маршал Жуков написал записку командующему 1-й гвардейской танковой армией