Он почувствовал жар ее губ на своих, когда посмел прикоснуться к ним настоящим поцелуем…
***
Кай очнулся, все еще чувствуя ее губы на своих губах. Это сон, это всего лишь сон. Но какой реальный! Он был там сейчас с ней в их вишневом саду, он чувствовал в руке лепестки опадающих цветков, которые снимал с ее волос, он чувствовал сейчас ее губы, к которым чуть прикоснулся тогда. Но это лишь сон…
Вокруг него простиралась пустыня, солнце стояло в зените.
«Нужно пойти попить», – подумал он.
Это явно жара создает в его мозгу такие четкие образы из его воспоминаний. Даже сидя в тени самолета, он был окружен раскаленным, плавящимся воздухом пустыни. Внутри самолета было еще хуже, но он, терпя неимоверную духоту салона, пробрался до запасов воды.
«Как странно, – подумал Кай, глядя на запасы еды и воды, которые обнаружил в самолете, проводя тщательную инспекцию всего, что ему досталось, – здесь воды и еды столько, что он не умрет сразу. Ему дали время еще пожить. Но зачем? Может, для того, чтобы вот так вспоминать всю свою такую короткую, но такую яркую жизнь? Может быть… Но время ему явно дали…»
Время. Сколько он уже здесь?
Он не ставил зарубки на борту самолета. Еще в первый день, подумав об этом, он улыбнулся. Как глупо изображать из себя Робинзона Крузо и ставить зарубки о прожитых днях. Зачем ему эта информация – сколько он здесь? На что это повлияет? Кому это важно? Ему? Ему теперь здесь уже ничего не важно.
Выйдя из самолета, он нашел тень под его боком и сел на песок.
Кай нагнулся, взяв в ладонь песок, который стал утекать золотыми струйками сквозь его пальцы. Песочные часы пустыни начали свой отсчет его дням. Сколько там еще ему суждено видеть этот мир? Известно только тем, кто смотрит на него из небесной лазури неба. Так зачем тогда ему думать о прожитых здесь днях. Они ему даны – и он живет. Просто живет, смотря на струящийся песок и вдыхая его жар.
Постепенно в его сознании опять начало все перемещаться – пустыня, ее жар и яркость золотого песка, слепящая глаза. Он закрыл глаза и стал проваливаться в сон, который был так отчетливо реален…
Москва, летняя Москва с проезжающими мимо него поливальными машинами. На него пахнуло свежестью политого асфальта и мокрой листвы. Он вдохнул полной грудью.
«Ах, как хорошо!».
Прислонившись к борту самолета, на песке сидел юноша, глаза его были закрыты, казалось, он спал. Лицо его было спокойно, сейчас он был далеко, очень далеко. Ничто его не беспокоило, ни марево раскаленного воздуха, ни проползающие мимо него змейки.
***
Ранним Московским утром Кай возвращался домой после очередного «дела» с Прохором. У них все как обычно удалось. Прохор был доволен. Хотел сегодня закатить очередную вечеринку – они неплохо заработали на этом деле. Кай обещал к вечеру быть, но сейчас ему нужно было