Эти теории положили начало интенсивным дискуссиям о допустимости изменения границ в разных социальных дисциплинах и среди экспертов-практиков. Основные их положения многократно подвергались аргументированной и жесткой критике – за внутренние противоречия и неясности, невозможность объективного применения; создание почвы для манипуляций; потенциально провокационное влияние на этнические отношения; оторванность от реального опыта. По словам Д. Горовица, «не случайно большинство исследователей этнической политики проявляют заметно меньший энтузиазм в отношении сецессии, нежели международные юристы и философы» (13, с. 200). Но у теорий права на сецессию появляются и новые сторонники, продолжающие их разработку.
Так или иначе, они дали сепаратистскому тренду мощную идейную подпитку. Концептуальную базу – в основном идеологизированную и спорную – получила дифференцированная и пристрастная оценка легитимности конкретных движений. О продолжающейся практике «двойных стандартов» сказано уже так много, что этот факт вряд ли нуждается в доказательствах.
Восприятие каждого геополитически значимого случая, как показывают примеры постсоветских конфликтов, распада СФРЮ, Косова, Крыма и Украины, остается глубоко поляризованным. Причем субъективность предопределяется, помимо часто упоминаемых геополитических интересов, идеологическими и мировоззренческими расхождениями, которые во многом задают исходные координаты исторических и политических оценок.
Многие юристы сегодня без колебаний публично формулируют позицию, которая раньше существовала скорее на уровне обыденного сознания: сецессия бывает правомочной, но общих абстрактных правил здесь нет. «Сепаратизм – феномен, известный почти всем регионам мира, – отмечает швейцарский профессор международного права Э. Гризель. – В зависимости от обстоятельств он выглядит подрывным, мятежным, даже преступным либо, наоборот, совершенно легитимным. То есть он подлежит политической оценке» (11).
В рамках данной статьи мы смогли остановиться лишь на некоторых из основных линий возможного исследования многообразия сепаратизма в целом и в современной Европе в частности. Как говорилось вначале, таких линий гораздо больше.
Рассматривая сепаратизм (сецессионизм) в его вариациях, Ф. Попов отметил отсутствие у этого класса движений собственного концептуального базиса и выдвинул следующий тезис: «Сецессионизм как планетарное явление – это, скорее, особый класс движений, выделяемый на основе общности формы преследуемых целей, – стремление к сецессии, тогда как содержание целей отличается от группы к группе» (5, с. 45).
Трактовка сецессионизма как формы не кажется удачной. С точки зрения политико-территориальной