Если это не случайное совпадение или какая-либо нелепость, а такое тоже возможно, то Бакунина могли убить только за то, что произошло пятнадцать лет тому назад. Пятнадцать лет назад Бакунин служил одним из двух секретарей у Панина (второй, Фонвизин, истекающий желчью, обидой и недовольством на весь мир, сидит дома, разбитый параличом – у него от озлобления отнялась рука, которой он марал свои комедии, пытаясь уподобиться господину Свифту; только англичанина снедала ненависть и презрение ко всему человечеству, а господина Фонвизина всего лишь к русским экземплярам этого человечества, не способным в своей лени оценить блеск его немецкого ума).
И Бакунин выдал ей тот нелепый заговор Панина, чтобы, когда Панин окажется в Сибири, занять его место главы Коллегии иностранных дел. Бакунин вполне бы справился на этом месте… Впрочем, не таким уж и нелепым был тот заговор… Это теперь, спустя столько лет он кажется нелепым… А тогда Панин действительно мог посадить на трон Павла и устроить русскую пародию на английский парламент, состряпанный немцами… А вернее, пародию на парламент шведский, хорошо Панину знакомый.
И что тогда стало бы с ней? А с империей Петра Великого? Россия превратилась бы в провинцию Пруссии, а ее сын – сын Петра-Ульриха – стал бы прусским капралом, всецело преданным своему командиру… О каком греческом проекте могла бы идти речь? О каком разделе Турции, о каком походе в сказочную Персию или Индию? О каком величии, о какой славе, месте в истории, памяти потомков…
А что бы они сделали с ней самой? В лучшем случае отправили бы в Гатчину и держали взаперти, как она сейчас держит Павла, но она это делает ему на пользу, чтобы его глупость оставалась в пределах гатчинского уезда…
А в худшем случае… В худшем случае произойти могло что угодно… Примеры тому описаны у Тацита, да и в российской истории.
Это теперь все произошедшее, действительно, кажется нелепостью… А тогда положение было катастрофическим… И спас не кто иной, как Бакунин… Впрочем, спас не Бакунин… Бакунин только предал своего хозяина, которого он, как водится между хозяином и слугой, ненавидел лютой ненавистью… И ненависть эта порождалась не напыщенной глупостью, как у Фонвизина, а глубокой, настоящей ненавистью, коварной и беспощадной ненавистью к немецким выскочкам, со времен Петра Великого пролезшим везде и всюду…
Спас не Бакунин, спасла Перекусихина, верный, старый пес с беззубой пастью, готовый даже без зубов уцепиться во всякого, кто приблизится к хозяину… Перекусихина привела того, непонятно откуда взявшегося, поручика… По фамилии Соколович… Когда ситуация уже стала безвыходной, он взялся в одиночку решить все дело. Она не поверила, но другого выхода просто не было… Он совершил невозможное… Решительный и сильный человек, человек такой же силы, как и она сама… Только еще сильнее… Она это поняла…
Он потребовал, чтобы она заплатила ему миллион рублей… И она заплатила эти деньги… Еще не известно, что опаснее – воспользоваться его услугой или не