– Садись, – произнёс Леон, когда они зашли в салон самолёта, указав на одно из кожаных кресел цвета кофе с молоком.
Кивнув, Дориан сел и тут же отвернулся к иллюминатору, пряча глаза. От напряжения и волнения уже болели мышцы и ныло сердце, а пальцы мелко подрагивали.
– Разместились? – спросил Рональд, подойдя к братьям.
Дориан кивнул. Леон ответил:
– Да.
– До взлёта ещё двадцать минут, – оповестил их Фишер и пошёл на своё место.
Посмотрев на близнеца ещё немного, Леон направился к продюсеру.
– Я волнуюсь за Дориана… – произнёс он, сев рядом с Рональдом.
– Ты извини меня, конечно, но, по-моему, ты перебарщиваешь. По сравнению с тем, что было, Дориан в полном порядке.
Леон отрицательно покачал головой.
– Нет. Рональд, ты этого не понимаешь, но… я чувствую, что с ним что-то не так. А он молчит. Твердит: «Всё хорошо, да всё хорошо» и ничего не рассказывает.
Фишер тоже помрачнел.
– Да, – ответил он, – я тоже заметил, что Дориан ведёт себя несколько странно. Но ты не думаешь, что это может быть связано с потерей памяти?
– Наверное…
Леон тяжело вздохнул и взъерошил волосы, посмотрел на брата.
– Но я не уверен, что дело только в этом, – продолжил он. – Я понимаю, что с ним что-то происходит, но не понимаю – что именно. Это меня убивает, – он горько усмехнулся и перевёл взгляд на Рональда.
Вздохнув, Фишер взял его за руку, говоря:
– Леон, просто прими то, что Дориан не помнит тебя, не помнит себя, и он вполне может вести себя совершенно иначе, чем мы привыкли. Сам вспомни, как он вёл себя первое время после случившегося тогда, два года назад.
– Помню я… И я знаю, но… – Леон вновь взглянул на Дориана. – Но я боюсь, что дело не только в этом.
– Ты только не пугайся заранее, но у меня есть одно предположение.
– Какое же? – напряжённо уточнил Леон.
– Мне кажется, Дориан вполне может что-то помнить – что-то плохое…
– Ты намекаешь на то, что с ним случилось?
– Не обязательно. Леон, я тоже не хочу об этом думать, но за эти два года с Дорианом могло произойти всё, что угодно.
От одной мысли о том, что близнецу вновь причинили боль, в груди всё сжалось от горечи и беспомощности. Леон с болью посмотрел на Дориана.
– И если это «что-то» было плохим, – продолжал Рональд, – то оно вполне могло по новой сломать ему психику. Леон?
Он тронул парня за руку и, когда тот обратил на него внимание, сказал:
– Но это совсем не обязательно так. Вполне может быть, что Дориан так ведёт себя из-за шока. В прошлый же раз он пришёл в себя в больнице, вокруг