Она встала, взяла свою дудочку, приложила её к губам и с чувством сильного негодования и боли стала играть.
На этот раз дудочка зазвучала на удивление громко и раскатисто, словно гром из грозовых туч. Девушка даже опешила на мгновение, но продолжила играть.
Эхо ритмичной и грозной мелодии пронеслось по скалам.
Вдруг будто из морской пучины поднялся сильный порывистый ветер. Тёмно сизые облака набежали со всех сторон и медленно закружились смерчем у берега. Порывами вихря поднялись к небу тысячи и тысячи зеленых листьев, травинок, веточек и растений, вырванных с кусками земли. Полетели к небу выцветшие на солнце солома и водоросли.
Келли завороженно наблюдала шторм с берега. Её светлые волосы развевались на ветру и словно сияли в лучах вечернего солнца, пробивающегося из-под сизой завесы бури.
Лось наклонился, подставив Келли свою широкую спину. Девушка обхватила гиганта руками и запрыгнула на него. Как только большие холодные капли начали прибивать пыль к земле, раздался оглушительный гром, и небо озарилось яркой белой вспышкой. Затем ещё и ещё. Слепящие белые молнии, казалось, заполнили собой всё небо.
Келли зажмурилась от страха и спрятала дудочку за пазуху.
Хромая, лось уносил девушку-пикта сквозь резкий, пронизывающий до костей ветер и ледяной дождь далеко-далеко от ставших враждебными скалистых берегов в глубь леса.
Буря закончилась почти так же внезапно, как и началась. На небе появилась радуга. Лось бежал, слегка прихрамывая. И казалось, ещё несколько длинных прыжков, и он влетит прямо в её яркие цветные полосы.
Когда над головой всадницы стали мелькать низкие ветви орешника и дуба, она закрывала глаза, и тогда в темноте сомкнутых век перед ней встали яркие образы белых молний. Казалось, что молнии били и били в одно и то же место на море. Тут Келли широко открыла глаза и, обернувшись в сторону моря, ощутила озноб – она поняла, куда именно били страшные молнии.
Едва ли можно было что-то разглядеть за мокрой стеной сильного дождя в порывах ураганного ветра. Воображение доделало свое дело, и от этого девушке стало дурно, ведь она никогда никому не желала зла, даже мухи не обидела.
Девушка-пикт вдруг онемела, перестала бояться и вообще чувствовать что-либо. Она, верхом на лосе, тихо, но выразительно что-то зашептала, как будто пыталась что-то кому-то сказать или спорила с кем-то невидимым.
Келли плохо помнила то, что было дальше. По мере того, как лось уносил её всё дальше, она стала узнавать родные луга и поляны. На одной из таких полян лось остановился, и девушка простилась с животным, погладив обеими руками его рогатую голову.
Келли плохо помнила, как шла потом в грязном промокшем платье без пояса по травам и цветам, и как увидели её, такую, родные и друзья и стали обнимать и целовать, и встревоженно трясти за плечи, что-то спрашивая… Всё