– Кубок моему гостю, – сказал барон. – И давай ужин.
– Ужин, – удивился старый слуга. – Его еще не начали готовить, господин.
– Ну, тогда принеси нам вина и какой-нибудь еды. Вчерашний пирог, окорок, сыр. Неси, давай. – И он продолжил. – Я не помню, как все закончилось. У меня была раздроблена рука и надо мной колдовали лекари.
– Ну, их кавалерия заехала к нам в обоз, а пять сотен велийских , да хранит Господь императора, ландскнехтов, которые нас прикрывали, побежали спасать сове барахло, а рейтары нас просто смяли. Говорят, из наших только половина осталась, не считая полторы сотни копейщиков, которые, кстати, не успели даже в баталию построиться. Так и стояли в две линии. После этого весь левый фланг побежал.
– Да-а, – протянул барон, вспоминая и улыбаясь, – веселый был денёк.
Солдат почему-то не считал тот день особо веселым. После того, как огромный рыжий конь сбил его с ног, он очнулся уже в телеге. Был вечер. И уж никак ему не удалось бы выпить с рейтаром, как это случалось у благородных, но ничего этого вслух он говорить не стал. Слуга принес красивый кубок для него, кувшин с вином и блюдо с едой: хлеб, окорок, сыр.
– Сержант, – крикнул барон, – отпусти людей. А этого, – он указал на Ёгана, – пусть покормят на кухне. И лошадей их тоже.
– Да, господин, – мрачно ответил сержант, которого, судя по всему, никак не устраивал подобный вариант событий.
– Как вас зовут? – Спросил барон.
– Яро Фольков.
– Фольков? – Переспросил барон.
– На самом деле Волков, но никто не может правильно произнести это имя. Поэтому говорю Фольков.
– Так вы из Челезии?
– Нет, мой отец был с дальнего востока, а матушка с севера. Она из деревни, что на левом берегу Хельбы. Отец был купцом. Он сгинул в море.
Солдат замолчал, барон молчал тоже, словно снова оглушительно громко хлопнуло бревно в камине. И барон начал:
– Знаете, у меня сын не вернулся с войны. С рыцарями такое случатся. Я считаю, что нет смерти приятнее, чем смерть в бою, ведь старость и раны намного страшнее.
– Я слышал о вашем сыне, я соболезную.
– Да-да, беда в том, что он не погиб в бою, – сурово произнес барон. – Он получил рану, ехал домой лечиться и исчез. Мне кажется, кто-то его убил. Я не знаю кто, я не знаю где, но если это так, то я хотел бы восстановить справедливость. Это меня удручает, понимаете? Мне нужно знать, что мой сын погиб или жив. Понимаете? Очень нужно!
Волков кивнул.
Барон выпил вина, солдат выпил тоже. Барон продолжил:
– А еще совсем недавно умер мой друг, мой сеньор. Двадцать лет мы провели вместе. Мы с ним жили в одной палатке, брали девок по очереди, пили из одного кубка, – барон помолчал. – Десять компаний вместе! Мы всегда приходили, когда герцог звал нас. Ни разу не притворялись больными. Собирались и ехали. Он был моим графом и моим другом. Нет, не так. Он мыл моим другом и моим графом. Он никогда без нужды не козырял своей короной на гербе. Он был истинный рыцарь, и вот он умер. Он просил