Итак, то ли в поисках новой жизни, то ли в попытке избавиться от старой в 1932 году в порту Нью-Йорка она села на пассажирский корабль «Бремен» северонемецкой судоходной компании «Норддойчер Ллойд» и в пути познакомилась с помощником капитана Генрихом Лоренцем, моим будущим papa. Я никогда не называла его отцом, папой или папочкой, для меня он всегда был papa. Он был сильным, темноволосым и темноглазым. Что-то в нем было от итальянца, и женщины, да что там, и мужчины тоже, сходили по нему с ума.
Он родился 8 апреля 1898 года на юге Германии, в городке Бад Мюнстер на Штайн Эбенбурге, известном своими источниками, в семье землевладельцев. Однако, как и для мамы, чье увлечение сценой было далеко от прополки и уборки урожая, будущее, которого он для себя желал, не имело ничего общего с семейными виноградниками. Море было его жизнью, его мечтой, его свободой. И он своего добился. В двенадцать лет он уже ходил в плавание. Окончив училище, служил на нескольких торговых кораблях, а в 1918 году был принят в немецкий морской флот. После Первой мировой войны он несколько лет ходил на шхуне до Южной Америки, а затем начал работать на «Ллойд».
Мама так никогда и не добралась до Парижа, потому что за время путешествия они полюбили друг друга. Она осталась в портовом местечке Бремерхафен, где у papa тогда был дом, и 31 августа 1921 года они поженились.
Алисе претила жизнь в рыбацком городке, поэтому она убедила papa переехать в Бремен, примерно в шестидесяти километрах к югу, где она беззаботно провела первые годы своего брака. Работа моего отца достаточно хорошо оплачивалась, чтобы она могла щеголять в мехах и бриллиантах. Они жили в чудесном двухэтажном доме со сверкающими французскими окнами, полуподвалом, гаражом и садом с березой. Утренний кофе, завтрак, обед и ужин подавали в столовой. Мы никогда не ели на кухне «как челядь» – так она говорила. В центре стола всегда стояли цветы или ваза с фруктами, столовая посуда была из тонкого фарфора, а приборы – серебряными. Горячие блюда привозили на тележке, а стол после каждого приема пищи застилали кружевной скатертью.
Мама держала домработницу, но не гнушалась и сама время от времени ползать на коленях, вручную натирая полы воском, и заниматься другими домашними делами, чтобы все всегда было идеально.
Я никогда не называла его отцом, папой или папочкой, для меня он всегда был papa. Что-то в нем было от итальянца, и женщины, да что там, и мужчины тоже, сходили по нему с ума.
Алиса гордилась своей принадлежностью к английской знати с острова Уайт: она сумела