Но вот…
Но вот «какая-то внутренняя сила» толкает его к письменному столу. На столе этом лежит револьвер Пуришкевича. Помните? Пуришкевич положил свой револьвер на стол еще до приезда во дворец Распутина. Как мы помним, собираясь спуститься в подвал к Распутину, чтобы «размозжить ему голову», Пуришкевич предполагал воспользоваться только кастетом.
Это интересная деталь!
Судя по всему, все это время «соваж» спокойно лежал на письменном столе, и если у Маленького Юсупова действительно не было оружия, как он утверждает, то у него не было необходимости одалживать револьвер у великого князя Дмитрия. Маленький просто мог взять со стола «соваж» Пуришкевича. Вот этот самый «соваж», отличнейшую вещь, револьвер с головкой индейца на рукоятке.
Значит, все-таки Маленький воспользовался своим оружием, заранее приготовив в ящике письменного стола необходимый реквизит – склянки с раствором, браунинг. Но потом ему зачем-то понадобится создать впечатление, что он стрелял из револьвера Дмитрия.
Придется искать правду и в этой лжи.
Пуришкевич берет свое оружие со стола… Кладет револьвер в правый карман брюк. Потом под давлением той же неведомой силы…
И опять приходится отметить замечательно тонкий слух Пуришкевича – очевидно, смутный, еле слышный осторожный звук шагов вниз по винтовой лестнице и был той таинственной силой, которая заставила его встревожиться.
…он открывает дверь кабинета и выходит в тамбур. И вот он стоит в тамбуре, как ему кажется, стоит совершенно без всякой цели, под влиянием какого-то внутреннего предчувствия.
Но вот теперь уже совершенно отчетливо до него доносится звук шагов внизу, у самой лестницы… потом звук открывающейся двери, ведущей в подвал, где лежит Распутин.
«Кто бы это мог быть?» – еле успел спросить себя Пуришкевич, как вдруг услышал дикий нечеловеческий крик Маленького.
«Пуришкевич, стреляйте, стреляйте, он жив! Он убегает!»
Интересно! Непонятно зачем и почему и совершенно неожиданно для Пуришкевича Маленький чудесным образом вдруг оказался внизу, в подвале. Что бы это могло значить?
Маленький будет уверять, что в подвал его повлекла какая то «необъяснимая внутренняя тревога». Что ж, тревога так тревога… необъяснимая так необъяснимая! Мы пока не станем пытаться объяснить смысл «необъяснимой тревоги», повлекшей Маленького Феликса вглубь подвала.
Мы спросим себя: а каким путем Маленький Феликс проник в подвал?
Вышел с половины своих родителей в тамбур и спустился вниз по лестнице?
Нет!
Если бы он воспользовался дверью, ведущей из внутренних покоев в тамбур и через тамбур – вниз по лестнице, он должен был бы пройти мимо кабинета, и Пуришкевич услышал бы его шаги.
Но Пуришкевич услышал звук шагов уже глубоко внизу, на лестнице.
Тогда как? Как он прошел в подвал?
Второй и последний путь в подвал, как известно, идет через знакомую нам небольшую дверку,