Чуприн, видя это, решил:
– Коль упорствуют, то пусть для устрашения высятся на виду. Будет крайняя нужда – валитесь с горы всем скопом. Не дрогнут ли солдаты перед женщинами и детьми, готовыми животы положить за лучшую долю? – а сам с затаенной тревогой, тихо, чтобы не услышали ближние мужики, прошептал: – Не обманул бы вчерашний вестник о первом без пуль залпе.
Солдатские цепи дрогнули и неспешно начали удаляться от реки. Вот они обогнули березовую рощицу с двух сторон, вновь сомкнулись. В полутора сотнях саженей от мятежного воинства полковник Олиц остановил свои роты. От группы всадников возле полковника отделился офицер и рысцой – в гору не расскачешься! – направился к селу. Подъехал шагов на пятьдесят и начал размахивать в трубочку свернутой белой бумагой.
– Может, указ от матушки-государыни? – Андрей Бурлаков все еще не терял надежды на бескровный исход бунта против Демидова.
Михайло Рыбка сумрачно посмотрел на офицера – ну чисто красный петух на заборе егозит, – буркнул сквозь зубы:
– Указы всем полком не возят. Стращать будет.
– Пусть калужских баб стращает! – с вызовом откликнулся Кузьма Петров и оглянулся. В первой шеренге, облокотясь на оглоблю, одетый в чистую белую рубаху – будто свататься надумал – стоял Егорушка. Сын поймал тревожный взгляд отца, ободряюще улыбнулся: все будет как надо!
– Выйдем встречь, – позвал Чуприн Кузьму, и они с десятком мужиков спустились к переговорщику.
Офицер придал прыщеватому лицу должную обстоятельствам суровость и громко объявил:
– Указ сената! Велено читать вам, дабы знали вы и безропотно исполняли! – И начал разворачивать бумагу.
Чуприн нетерпеливо выкрикнул:
– Собственной ли матушки-государыни руки тот указ?
Офицер, не понимая, какая мужикам разница – чей указ, ответил возмущенным тоном:
– Сказано же – Сената!
– Быть ли по тому указу нам в воле или быть под Демидовым? – повторил Иван Чуприн. Он стоял, широко расставя ноги и опираясь руками о ствол заряженного ружья.
– Велено зачитать указ полностью. – Офицер вновь начал разворачивать тугой рулон плотной бумаги, раскачивая сорванную коричневую печать на белом шнуре.
Чуприн еще раз остановил его:
– То долго слушать! Скажи, берет ли матушка-государыня нас от Демидова под свою милостивую руку?
Офицер побагровел: неужто своевольное мужичье настолько предерзостно, что выкажет сопротивление даже всесильному Сенату? Безумие, не знающее меры!
Офицер рывком привстал на стременах.
– Повелел Сенат, чтобы вы противу воинской команды, тако же и помещику своему Демидову отнюдь никаких противностей чинить не дерзали! –