59
“…Вечно милый мне Чистополь”. Дарственные надписи и письма Б. Л. Пастернака В. Д. Авдееву // Чистопольские страницы. С. 260.
60
Эфрон Г.Т. 2. С. 8.
61
См. приложение.
62
Чуковский К., Чуковская Л. Переписка. С. 306.
63
Копия письма в архиве автора.
64
Пастернак Б. Письма к З. Н. Пастернак. С. 180.
65
РГАЛИ. Ф. 2590. Оп. 1. Ед. хр. 133.
66
Виноградов-Мамонт Н. [Из дневника]. С. 114.
67
Эфрон Г. Т. 2. С. 11, 14.
68
См. приложение.
69
РГАЛИ. Ф. 1334. Оп. 2. Ед. хр. 295.
70
Шор Г. Война, семья, эвакуация. С. 183–186.
71
Виноградов-Мамонт Н. [Из дневника]. С. 115.
72
См. приложение.
73
Пастернак Б. Письма к З.Н. Пастернак. С. 180.
74
Кирпотин В. Ровесник железного века. М. 2006. С. 453.
75
Там же. С. 456.
76
Инбер В. Страницы дней перебирая. М., 1977. С. 73–74.
77
РГАЛИ. Ф. 631. Оп.15. Ед. хр. 644 (2).
78
Алигер М. Тропинка во ржи: О поэзии и поэтах. М., 1980. С. 342.
79
Герштейн Э. О Пастернаке и об Ахматовой // Воспоминания о Борисе Пастернаке. М., 1993. С. 397.
80
Луговская Т. Как знаю, как помню, как умею. М., 2001. С. 252–253.
81
Архив автора.
82
Семейный архив Владимира Седова.
83
Белкина. С. 412.
84
Копия письма в личном архиве автора. См. у Белкиной тот же случай в “Скрещении судеб”: “…Я, завидя Пастернака, старалась сесть в другой вагон. Я не могла превозмочь робости, меня стесняло не только мое положение, но главное – о чем ему со мной говорить? Конечно, из вежливости он будет занимать меня разговорами, проклиная в душе! И я заранее представляла себе мучительные паузы, когда не знаешь, что сказать… Но однажды мы все же оказались в одном вагоне, и он, шумно и радостно со мной здороваясь, словно мы были с ним миллион лет знакомы, уселся напротив меня у окна. Оказывается, он видел меня не один раз, но ему казалось, что я ищу одиночества. Он так это понимает! Иногда так хочется быть совсем одному, и любое постороннее вторжение воспринимается почти как физическая боль… Он сам ищет уединения… Ему так надо сосредоточиться, подумать, но совершенно невозможно, он мечется между Москвой и дачей, собственно говоря, дача – это и есть теперь его дом, его рабочее место, но считается, что раз дача – то все едут ins grum! – без дела, без предупреждения, когда кому заблагорассудится, и вовсе не те, кого хотелось бы видеть, кто тебе нужен… Он не станет мне докучать своим обществом, он только хочет узнать, где Тарасенков, что с ним, и, пожалуйста, ему большой, большой привет и всякие добрые и самые лучшие пожелания… Он