Мало-помалу сделалось совершенно темно, всё было тихо; уже и полночь прошла, как вдруг раздался страшный треск, и вода потоками устремилась в каюты. Дикие крики ужаса и испуга раздались со всех сторон: «Мы на подводной скале! Корабль идет ко дну!..» Оля проснулась – и, о ужас, какую страшную картину увидела она: отцы звали своих детей, матери старались наскоро одеть своих испуганных малюток, и все, толкая друг друга, стремились к лестнице, ведущей на палубу. Бедная маленькая Оля! У нее не было близко ни отца, ни матери, которые бы заботились о ней и старались ее спасти или которые, по крайней мере, сказали бы ей, чтó она должна делать. Но Оля знала, к Кому ей следовало обратиться в минуты бедствия и горя, и среди окружавшего ее ужаса и страха она опять спокойно опустилась на колени и горячо молилась Небесному Отцу; когда верная служанка пришла к ней, то застала ее молящейся. Счастливая Оля! Она знала, где может найти защиту и убежище, и чувствовала теперь, как близко был Господь Иисус Христос к доверившемуся Ему дитяти.
Служанка накинула на Олю платок и вынесла ее на палубу. Была страшная минута. Отчаянные и безнадежные крики: «Лодку, лодку! Пароход идет ко дну! Мы погибли!» – раздавались со всех сторон. Лодки были спущены, но, к несчастью, туда слишком много натеснилось людей, так что от чрезмерной тяжести лодки пошли ко дну, и все бывшие в них боролись с волнами. Пароход быстро опускался на дно, и многие стремглав падали с наклонявшейся палубы в море. Повсюду стремительный страх и отчаянные крики о помощи, но всё напрасно. Один из спасшихся матросов рассказывал, что он видел в последний раз Олю стоявшей около служанки на палубе, и вспоминал ее последние кроткие слова, которые она говорила: «Не будем бояться, Господь с нами; с Ним и смерть не страшна». Вскоре раздался опять страшный треск, крики отчаяния, и пароход совсем исчез в волнах, и дух ее носился у пристани успокоения, у блаженных берегов вечности. Древнее обещание: Если переходить будешь воды, Я с тобою (Ис. 43:2) – исполнялось для нее. Это чувствовала Оля, когда говорила спокойно: «Я не боюсь».
– Много ли еще утонуло? – спросила Маша.
– Да, дитя мое, более семидесяти душ, и, вероятно, еще более погибло бы, если бы одна госпожа, дом которой стоял над берегом, страдая в эту ночь бессонницей, не увидела из своего окна, что корабль наскочил на подводный камень. Она тотчас побежала в хижину рыбаков, разбудила их, и те поспешили