После завтрака дети отправились в школу. Вдруг Федя закричал:
– Лиза, какая огромная собака! Глаза – как угли, и язык висит – наверно, бешеная.
Бедная Лиза страшно испугалась и побежала; в страхе она, конечно, не замечала, чтó было у нее под ногами, и, попав ногой в прегадкую яму, упала.
Падение было очень неприятно: она не только ссадила себе кожу на одном локте, но, кроме того, испортила совсем новый башмачок, который еще недавно блестел, как зеркало. На башмаке осталась большая царапина. Лиза залилась слезами, и вовсе не из-за локтя, потому что она умела переносить боль, как какой-нибудь герой, но – бедный новый башмак! Его уже нельзя было поправить.
– О, Федя, как тебе не стыдно говорить такие вещи! Это вовсе не бешеная собака, а просто Катон, который и мухи не обидит.
– Ах, Лиза, почем же я знал, что ты упадешь? Мне только хотелось, чтобы ты пробежалась немножко. Я очень жалею, что ты ушиблась, я раскаиваюсь в своей глупости. Не можешь ли ты меня простить?
– Постараюсь, – отвечала Лиза, делая над собой большое усилие, чтобы проглотить обиду, и тихонько проговорила с глубоким вздохом: – Два!
В школе Федя вел себя всё время крайне беспорядочно. Во-первых, он взял у сестры порисовать карандаш и потерял его; затем, как раз в ту минуту, когда она встала, чтобы присоединиться к своим классным подругам, шалун протянул ноги как только мог длиннее, и Лиза споткнулась о них и упала при общем смехе, весьма этим сконфуженная. Брат, конечно, принялся уверять, что он «нечаянно» и что, дескать, ему ее «очень жалко». Чем же он виноват, что у него такие громадные ноги? Он так старался упрятать их обе под скамейку; что же ему делать, если они не помещаются? Он так глубоко огорчен этим случаем.
Терпеливая маленькая Лиза должна была простить еще раз.
В течение остального утра она претерпела от Феди еще две-три обиды, о которых было бы слишком долго рассказывать.
Но обратимся прямо к их выходу из школы. Тут Лиза с ужасом увидела, что погода вдруг изменилась и дождь полил как из ведра; но Федя занял у кого-то зонтик, раскрыл его, взял под руку сестренку и храбро пошел вперед.
– Осторожнее! – кричала Лиза. – Ты так раскачиваешь зонтик, что с него каплет мне прямо на голову!
– Надеюсь, что ты не умрешь от нескольких дождевых капель, – возразил Федя.
Дома бедная девочка с горестью увидела, что зонтик полинял и что хорошенькая розовая подкладка ее капора была совершенно испорчена грязными полосами.
– В самом деле, это уж слишком! – сознался Федя при виде ее огорчения. – Честное слово, Лиза, я это не нарочно! Если бы ты знала, до чего мне тебя жаль, ты наверняка бы простила меня.
– Я тебя прощаю, – сказала Лиза с усилием.
Потом она принялась что-то высчитывать по пальцам и произнесла наконец со вздохом: – Семь!
– Что ты целый день считаешь? – спросил ее брат с любопытством.
Она ничего не отвечала и весело побежала обедать, повторяя про себя:
– Семь раз! Ах, как это было трудно и как я рада, что больше прощать не