– Докажи, – попросил он, перейдя на родной язык.
– Зачем? – тоже по-итальянски спросила Ева. – Хотите подловить меня?
Рассмеявшись, он покачал головой:
– И это ты называешь «сносно»?
– Пока я не могу смотреть фильмы на каком-то языке, не упуская деталей, я не считаю, что свободно им владею, – пояснила она уже по-английски.
– Тогда давай разговаривать на итальянском. Это тебе поможет.
Она отрицательно покачала головой.
– Вы сказали, нам надо обсудить что-то важное. Мы оба хорошо говорим по-английски, и мне хотелось бы понимать все нюансы.
– Ты мне не доверяешь?
– Не вполне.
– Я ценю твою откровенность. – Честность была редкой гостьей в его мире. Родные Даниеля были безупречно честны с ним, но с тех пор, как он высоко поднялся в области архитектуры и заработал свой первый миллиард, едва ли в его окружении был хоть один человек, который осмелился бы прямо сказать ему «нет».
Дворецкий вернулся на террасу с первым блюдом. Поставил на стол суповые тарелки и корзинку с булочками.
Ева склонилась над столом, вдохнула исходящий от еды аромат и удовлетворенно кивнула.
– Пахнет вкусно.
Дворецкий слегка поклонился.
– Булочки свежевыпеченные, но, если вы предпочитаете безглютеновые продукты, я принесу.
– Я не боюсь глютена, – улыбнулась Ева. – Но благодарю за предложение.
Ева оказалась первой женщиной на памяти Даниеля, которая не сидела на какой-нибудь диете и спокойно относилась к продуктам с глютеном. Это было так необычно и выгодно отличало ее от других представительниц прекрасного пола, с которыми он встречался. Да и выглядела она иначе: приятные округлости и изгибы фигуры, красивая заметная грудь. Ева Берген была очень сексуальна, и Даниель с удовольствием полюбовался бы ею в более женственной одежде. А еще лучше – вообще без одежды.
Когда они снова остались одни, она взяла булочку, разломила ее и спросила:
– Так что вы хотели обсудить?
– Сначала ужин, потом разговоры.
Она положила булочку на тарелку.
– Нет, давайте лучше поговорим во время еды, или я решу, что вы просто обманом опять заманили меня на свидание.
– Я не заманивал тебя обманом на прошлое свидание, – возразил он.
– И все же наша прошлая встреча была свиданием. Вопросы, которые вы задали мне о больнице, вполне можно было обсудить в течение пяти минут за чашкой кофе.
– Это было бы совсем не весело.
– Моя работа – это не веселье, синьор Пеллегрини…
– Даниель. – На прошлой их встрече он много раз просил ее не обращаться к нему так формально. Его вообще несколько обескуражило, что, похоже, Ева вовсе не восхищалась им. Обычно его фамилия и внешность действовали на женщин магнетически. С тех пор как на него посыпались награды за архитектурные проекты и деньги, он не встречал ни одной женщины, которая не смотрела бы на него трепеща ресницами. Кроме Евы. Единственную вспышку интереса к нему с ее стороны он заметил в