всё пройдёт и в коридоре
жизнь закутается пледом
верь мне там на синем море
с будущим танцует ветер
всё пройдёт ознобной вьюге
не прорваться к нам поверь мне
за дверьми заветным кругом
наш покой хранят деревья
можешь мне уже не верить
только месяц между прочим
ждёт нас в гости спи скорее
ветер стих спокойной ночи
грустят последние арбузы
и пахнут дынями дворы
и крик чумазой детворы
прилип к закату валит шлюзы
сметает все запреты прочь
последний ливень с лип вспотевших
по лужам хлюпает потешно
с грозою смерть стирает ночь
остатки прежнего веселья
холным утренним глотком
арбуз и кофе с молоком
и сладкий привкус воскресенья
дно нового года
скребком октября
царапает боком
шальная заря
осталось немного
для радости спеть
присесть на дорогу
и вычистить клеть
распахнуты двери
для новых жильцов
для логова зверя
для тех беглецов
что будут за нами
осваивать путь
от бешенства брани
до всё позабудь
наполнится снова
с крыш талой водой
ведро разговора
про праздник с тобой
а дальше дождями
и белой росой
напьется слезами
седой зверобой
но что нам за дело
летучим и злым
до сырости пепла
пока мы летим
другая женщина не пьёт со мной вино
а ты сидишь напротив ахашени
киндзмараули хванчкара и мёд
на теплый хлеб пульсирует на шее
едва заметно жилка жизнь бежит
меняя век на эти полсекунды
задворками мелькают гаражи
за створками зенита фото тумбы
с обещанной ещё позавчера
и сыгранной в аншлаг премьерой
афишный глаз глотает вечера
как клейстер кисть на жёлтую фанеру
наносит слой за слоем синий фон
затем гроза и ливень и пальба
из патефона желтый саксофон
рукой твоей разглажена судьба
на белой скатерти вино и хлеб
и мёд напротив дождь и ты напротив
и колобродит за спиною век
который мы прожить совсем не против
из межреберья жеребенок
рождается в последней схватке
всех вероятностей с пространством
в пустую надобность влюбленных
на неокрепших сухожильях
он поднимает мироздание
зобает молоко кобылье
и млечный путь течет в гортани
у площадного скомороха
толпа молчит и ждет подвоха
лишь