«Благодарю вас», – Эйкен вышел из кабинета и вернулся в приемную.
Как раз в этот момент туда же зашел с улицы Мартинон. При виде Эйкена его лицо вытянулось.
«Привет, Эйкен! Что ты тут делаешь?»
«Я мог бы задать тебе тот же самый вопрос».
«Я пришел сюда по делам».
«Я тоже, – Эйкен повернулся к медсестре. – Я хотел бы поговорить с Кэрол Бэннистер. Доктор Кребиус разрешил мне навестить ее».
«Я ее вызову. Вы можете подождать в регистратуре».
«Спасибо!» – Эйкен кивнул Мартинону и перешел в соседнюю комнату, находившуюся напротив кабинета Кребиуса.
Мартинон проводил его взглядом, повернулся и зашел в кабинет Кребиуса, не постучавшись.
Эйкен ждал, сидя на краешке софы; его ладони вспотели. Он страшно нервничал – и поэтому злился на себя. Кто к нему придет? Кэрол Бэннистер? Или Василиса? Может быть, он просто чего-то не понял, ошибся и свалял дурака? Тянулись минуты; Эйкен просто не мог больше сидеть в неподвижности. Он поднялся на ноги и стал расхаживать по комнате. Дверь была открыта, и он заметил, что Мартинон вышел в приемную в сопровождении доктора Кребиуса. Мартинон побледнел, его глаза блестели. Кребиус выглядел рассерженным. Они прошествовали по коридору, не говоря ни слова, и скрылись в соседнем помещении с надписью «Лаборатория» на двери.
Коридор опустел. Эйкен вернулся на софу и заставил себя терпеливо ждать.
В дверном проеме появилась медсестра. Она деловито спросила: «Господин Эйкен?»
«Да», – Эйкен встал.
К двери подошла Кэрол; ощупывая косяк, она вступила в комнату. В белой блузе и серой фланелевой юбке она выглядела, как студентка-первокурсница. Ее волосы медового оттенка были расчесаны до блеска. Теперь она казалась Эйкену тонкой и хрупкой, не совсем такой, как при первой встрече, но к его воспоминаниям явно примешивался образ Василисы – проворной, отважной, жизнерадостной.
Девушка неуверенно смотрела в сторону Эйкена широко открытыми невидящими глазами, голубыми, как дельфтский фарфор.
«Привет!» – сказал Эйкен голосом, прозвучавшим незнакомо для него самого.
«Привет», – девушка явно недоумевала.
Эйкен взял ее за руку и подвел к софе. Медсестра коротко кивнула Эйкену и удалилась.
«Меня зовут Джеймс Эйкен. Вчера я говорил с тобой в коридоре».
«Ах да! Теперь я припоминаю».
Эйкен изучал ее лицо. Кто она? Кэрол? Или Василиса? А если она была Василисой, каким образом Кэрол могла видеть, исполняя роль Василисы? Эйкен принял окончательное решение. Что-то в ее позе, в постановке головы, в форме подбородка позволяло безошибочно распознать Василису. Но теперь она жила в другой стране, в другой эпохе – а это не позволяло проявиться ее волшебству. Голубка со сломанным крылом…
Девушка смущенно поежилась. Эйкен торопливо произнес: «Надо полагать, ты хотела бы знать, зачем я к тебе пришел».
Она