Компания была создана для перепродажи северной нефти и довольно успешно справлялась с задачей. На фоне бурной капитализации девяностых годов, когда нефтяная отрасль становилось не просто прибыльной, но и очень престижной, сюда потянулись и большие деньги, и деловые люди.
Дронго обратил внимание, что среди остальных вкладчиков не было ни одного, у кого было бы более десяти процентов акций. Очевидно, Мурсаев не хотел устраивать конкуренции в собственной компании и разумно распределил весь оставшийся пакет акций среди различных вкладчиков. Здесь были и государственная нефтяная компания, и небольшое акционерное общество, и частные владельцы, представленные банкирами, коммерсантами, даже одним владельцем пивоваренного завода, который имел пять процентов акций и, очевидно, принял участие в работе компании из-за своих дружеско-земляческих связей с Мурсаевым. Оба были лезгины родом из старинного Дербента.
Распечатывая поступавшую информацию, он не понимал, почему двадцать миллионов долларов, которые компания Мурсаева должна была банку, считались таким уж большим долгом при оборотах, которые превышали долги в пять раз? И почему был наложен арест на имущество Мурсаева, если тот мог абсолютно спокойно расплатиться? Не исключено, что кто-то был заинтересован именно в подобном развитии событий…
Он позвонил в Париж своему старому другу, комиссару полиции Жану Брюлею, одному из самых опытных криминалистов в мире. Они хорошо знали друг друга, и комиссар по-настоящему ценил и уважал своего молодого коллегу. А Дронго почти боготворил комиссара Брюлея. В мире был еще один человек, к которому Дронго относился с подобным же благоговением, – английский частный детектив Мишель Доул, с которым Дронго познакомился во время расследования загадочных преступлений в Дартфорде.
– Здравствуйте, господин комиссар, – Дронго старался говорить медленнее, он знал, что комиссар не очень силен в английском, а Дронго не знал французского.
– Я рад тебя слышать, – донесся глухой голос комиссара, – говорят, что ты был недавно в Японии, помогал там самому Кодзи Симуре?
– Им нужна была моя консультация, – уклончиво ответил Дронго.
– Ладно, не скромничай, – проворчал комиссар, – мне звонил Симура и сказал, что ты настоящий мастер. Ты расследовал такое запутанное дело, что о нем до сих пор говорят в Японии.
Дронго вспомнил Фумико.
– Это было интересно, – согласился он и тут же сменил тему. – У меня к вам дело, господин комиссар, – по-английски получилось «мистер комиссар». – Не называй меня мистером, – потребовал Брюлей, – для тебя я просто комиссар Брюлей. И не спорь. Лучше выкладывай, что у тебя случилось?
– Четыре месяца назад в Париже на улице Фобур Сен-Оноре, у отеля «Бристоль»,