Мы садились вон на ту скамеечку и любовались.
– Эти лебеди, как мы с тобой, – сказал Людочке на следующий день после дня счастья.
Она не ответила, но придвинулась ближе так, что я снова на мгновенье ощутил ее плечи и бедра, как тогда в нише. Очевидно, она тоже знала легенду о лебединой верности. И мне вдруг стало так хорошо, так спокойно.
Людочка, лебедушка моя белокрылая, почему же так и не успел стать твоим верным лебедем? Я устал парить в опустевшем без тебя небе – в одиночку, без цели, без желаний – уезжая сейчас из родного города, неизвестно, куда и зачем.
Я вдруг отчетливо представил мое лето в Крыму. Школа планеристов. Я совсем как белоснежный лебедь – один в бескрайнем небе. Набираю высоту в мощном восходящем потоке. Наблюдаю знакомые ориентиры. Курс – в сторону любимого моря. Вот и мыс Казантип. Вот и море.
А сейчас – это вожделенная цель, и она подо мной. Ручку чуть на себя – гашу скорость. Правая педаль, ручка слегка вправо-вниз – скольжение на правое крыло. Левая педаль, ручка чуть дальше по диагонали – крутое скольжение, переходящее в пике. Еще круче. Еще. Что дальше?
Момент удара о воду я, очевидно, не почувствую.
Людочка, любимая. А кто сохранит память о нашей бессмертной любви? Кто знает о ней больше, чем мы с тобой?
А сейчас я остался один.
Шекспир сделал бессмертными Ромео и Джульетту. Я не Шекспир.
Я и не Ромео, хотя ты любила называть меня этим именем. Но я люблю тебя сильнее, чем Ромео Джульетту. Я готов это доказать – моя любовь проверена временем. Я люблю тебя и сейчас, когда смерть разлучила нас.
Ромео не писал стихов своей Джульетте. Я же могу написать повесть нашей любви. Я могу включить в нее мои стихи, пусть несовершенные, но искренние. И все они посвящены тебе, любовь моя.
Эту книгу будут читать люди, её, возможно, прочтут мои потомки. И они сохранят, как эстафету, память о нашей большой любви.
Людочка, я не забыл, и буду помнить о данном тебе обещании – учиться всему и всегда.
Я вдруг понял, что рождается какая-то цель, которая сможет поддержать меня на непростом жизненном пути.
Так размышляя, и глядя на ивы, склоненные к зеленоватой глади пруда, я понемногу оттаивал душой, окоченевшей от могильного холода.
Наш маршрут в точке возврата. Полчаса ходьбы – и мы дома. Но я пройду только часть пути. Что ж, в путь.
Глава 4. Для меня ты мгновенье и вечность
Однажды вечером мы с Людочкой неспешно шли по тихой улице, параллельной Сумской. Как всегда, увлеченные разговором, двигались на автопилоте,