– Остановись, – ровный голос выдернул ее из тошнотворного падения в пропасть. Она пришла в себя и услышала, как глухо ударился об пол кинжал, выскользнувший из ее ладони. Во рту стоял мерзкий металлический привкус.
Вся непонятная какофония в ее голове стихла. По затылку разливался блаженный холод. Мир снова вернулся на место. Тот жуткий мир, где она стоит обнаженной перед недобрым мужчиной, а между ними лежит на полу кинжал. Что это было? Николь тряхнула головой, чтобы проверить свои ощущения. Но не успела справиться с неразберихой внутри, как он оглушил ее новой жуткой фразой:
– Подними кинжал и ударь себя в ногу. Приказ.
«Это всё какой-то кошмар! Так не бывает!».
Николь затрясло от ужаса. Сердце ухнуло куда-то вниз, к подгибающимся коленям. Не от его слов, а оттого, что руки сами потянулись к кинжалу. И она теперь не знала, что лучше – та центрифуга, которая включилась в ее голове от предыдущего приказа, или вот это кошмарная отрешенность и отстраненность, с которой она пытается взять кинжал. Девушка сопротивлялась жуткому приказу. Боролась с собственным телом. А потом силы закончились. Внутренне визжа от переполнявшего ужаса, она с отчаянием проводила глазами руку, подхватившую кинжал. Потом выпрямилась и со всей дури ударила острием вниз прямо в ногу.
Николь зажмурилась и не видела, как в последний момент Джантар хлестнул ладонью по ее запястью, сбивая траекторию удара. В глазах девушки сверкнуло от вспышки боли, и она закричала.
Он сгреб ее в охапку:
– Всё, всё уже. Остановись.
Она билась и кричала от пережитого ужаса. Не боли испугалась. Потери себя. Когда рука, которую уже признала своей, вдруг снова становится чужой и нападает. Всего лишь от одного его слова. Что за жуткий мир? Николь рыдала навзрыд, не замечая, как Джантар медленно закутывает ее в простыню. Как крепко сжимает в своих руках. Ее мысли терялись в лабиринте беспомощности и страха.
– Всё уже, – шептали над головой те жестокие губы, что парой слов сумели уничтожить внутреннюю связь с телом.
Джантар обнимал Николь и ждал, когда пройдет вспышка истерики. И ведь не объяснишь ей в двух словах, зачем ему нужна была эта жестокая проверка. Нет времени присматриваться и выяснять, что за душа перед ним, какие у нее нормы и принципы. И он слишком хорошо знал: боль и страх лучше всего обнажают истинную сущность. Жестокая необходимость выяснить для себя все здесь и сейчас. Она не поймет.
Николь тихо сидела в объятиях, глотала слезы и слушала стук его сердца. Происходящее было слишком необъяснимо. Как можно сначала отдавать такие страшные приказы, а потом так бережно гладить по спине и утешать?
– Зачем? – Николь пыталась справиться с потрясением.
– Так надо было, – ответил он тихо и совершенно серьезно.
– Кому?
– Мне.
Она дернулась из его рук, выскальзывая из простыни. Джантар не стал удерживать. Сидел перед ней возмутительно спокойный. Николь вздрогнула, сделала шаг назад, и зло посмотрела