историк А. Смирнов, «военная централизация (на Руси. –
В. П.) была достигнута гораздо раньше, чем политическая или экономическая, – уже при Иване III»
[53]. Этот тезис поддержал Ю. Г. Алексеев, который, подводя итоги своего анализа военной политики Ивана III, писал, что «старая система межкняжеских военных конвенций не была отменена формально, но была ликвидирована фактически… Политика Ивана III привела к созданию новой структуры – единого Российского государства, обладающего суверенными правами на всей своей территории. Этот основной факт решающим образом повлиял на военную систему Русской земли… Совокупность княжеских ополчений превратилась в единое российское войско под единым командованием и централизованным руководством»
[54]. С другой стороны, во 2-й половине XV в. Россия втянулась в процессы, связанные с военной (или «пороховой») революцией, характерным признаком которой, как уже было отмечено выше, стало увеличение численности армий – как вообще, так и полевых. Уже Василий II Темный на закате своего правления мог выставить в поле без особых проблем рать, насчитывающую несколько тысяч всадников. Что уж тогда говорить об Иване III, в распоряжении которого оказались после покорения Новгорода и Твери и подчинения Рязани и Пскова ресурсы практически всей Русской земли! Это, конечно, не 90 тыс. конных и пеших воинов, как полагал Ю. Г. Алексеев
[55], но послать на своих неприятелей 15–20-тысячную рать (имея при этом еще и сильный резерв на всякий случай) ему было вполне по силам
[56]. Внук же Ивана III, Иван Грозный, обладал и того большими возможностями. Анализ росписи Полоцкого похода 1562–1563 гг., пожалуй крупнейшего военного предприятия его правления, позволяет предположить с высокой степенью вероятности, что в нем с русской стороны участвовало до 40–50 тыс. «сабель» и «пищалей» (не считая посохи и «кошовых»)
[57].
Рост численности полевых армий на порядок совпал по времени с изменением их внутренней структуры. В свое время Герберштейн писал о том – изрядно, правда, «приукрашивая» действительность, – что московиты в походах не используют пехоты и артиллерии[58]. Однако уроки битвы под Оршей в 1514 г., в ходе которой конная русская рать была разгромлена польско-литовским войском, состоящим из трех родов войск, были московитами быстро учтены. И вот на берегах Оки летом 1532 г. Василий III в ожидании татарского набега собрал «княжат и дворян двора своего и детей боярскых изо многих городов безчислено много; а наряд был великой, пушки и пищали, и ставлены на берегу на вылозех, от Коломны и до Коширы, и до Сенкина, и до Серпухова, и до Колуги, и до Угры, добре много, столко и не бывало…»[59]. Иван же Грозный приводит с собой под Полоцк наряд «болшой», «середней и лехкой», а вместе с ним и 10–12 тыс. пехоты (стрельцов, казаков и даточных людей), вооруженной по преимуществу огнестрельным оружием[60]. Последних же нужно было снабдить не только провиантом и фуражом (поскольку изначально московская пехота,
