– Разберёмся.
Он откинул снятые джинсы, взялся за боксеры и стянул их одним быстрым движением. Еся снова сглотнула, видя очертания внушительного стоящего члена, по которому Глеб провёл ладонью, подходя к её постели. Рывком сдёрнул с неё одеяло, отправил куда-то в угол комнаты. И также рывком подтащил её к себе за лодыжку, роняя на спину. Рука на члене задвигалась быстрее, пока второй ладонью Глеб упирался в матрас, пружины которого скрипнули под его весом.
– Ты дрочить собрался? Я не люблю наблюдать.
– Дерзкая. Весь вечер тебе хотелось заткнуть рот.
Он, наконец, убрал руку с члена и развёл её колени в стороны.
– Почему не заткнул?
– Ждал ночи.
Пальцы Глеба скользнули по внутренней поверхности её бедра, и она инстинктивно сжала ноги, за что получила ощутимый шлепок по ягодице.
– Ноги разведи и так и держи, – тихо проговорил мужчина. И она подчинилась. – Тебе как больше нравится? Если трахают так, чтобы до боли, пойдёт?
– Пойдёт.
Она сходила с ума от возбуждения. Текла от его фраз. Казалось, он мог отыметь её одними словами. Заставить кончить, даже не прикоснувшись.
– Тогда окей. Мне тоже пойдёт.
Глеб резко вошёл в неё пальцами. Сначала одним, сразу – вторым. Нажал вниз, заставив застонать. Углубился и начал быстро вбиваться, посылая по телу сладостно-болезненные спазмы.
– Мокрая, – удовлетворённо похвалил, также резко выходя, на что услышал разочарованный выдох. – Да подожди ты, дотрахаю.
Его пальцы коснулись её губ, и Еся послушно вобрала их в рот, обводя языком. Теперь уже Глеб едва слышно втянул в себя воздух через стиснутые зубы. Есения победно улыбнулась, выпуская пальцы и, обхватив ладонью грудь, сжала сосок до боли. Её ноги так и оставались широко разведёнными, и Есения чувствовала себя полностью открытой для него.
– У меня есть несколько правил, когда я трахаюсь, – после паузы произнёс Глеб, невесомо поглаживая влажные складочки её лона, от чего Еся задышала чаще и принялась сильнее тереть сосок. Ей уже было необходимо, чтобы он снова начал брать её грубо и болезненно. Странно, раньше таких наклонностей у себя она не замечала.
– Я так и знала, что всё будет непросто, – наконец, выдохнула она, принимаясь ёрзать. Но Глеб убрал руку, словно понимая, что если надавит чуть сильнее – заставит Есению кончить.
– Да нет. Ничего особенного. Если трахаю я – ты делаешь всё, что тебе скажу. Говорю развести ноги – разводишь. Говорю встать раком – встаёшь. Говорю, что трахну в рот – берёшь. Если трахаешь меня ты – я делаю всё, что скажешь ты. Вообще всё. Идёт?
Еся приподнялась на локтях и посмотрела на Глеба, лицо которого окутывал полумрак. Он шутит? Да любой бабе такое предложи, она и думать не будет.
– Здесь есть какой-то подвох? – уточнила она на всякий случай.
Этот подлец нереально её завёл. Даже от его слов, которые он произносил спокойным