Дневник студентки, или Здравствуй, Владивосток!. Ольга Белоглазкина

меня сучкой. Это был насильник. Насильник. Или маньяк. А может, решил, что я дама лёгкого поведения?.. Ага, с листьями в кармане и с тоской в сердце и в белых сапожках, в которых ездила когда-то на УТВ. Он говорил мне, что сейчас со мной сделает, что я буду делать ему… И трогал меня… И спрашивал, может, я боюсь, так у него есть презерватив… И всё вёз куда-то, даже не понять, куда. Вверх. Я и не ревела даже, а мямлила что-то беспомощное, типа отпустите, не хочу. Последовал унизительный вопрос: «Чё, ни разу не трахалась что ли ещё?» И после жалкого и уже плачущего моего «ага» этот мерзкий маньяк сказал: «Ну, тогда сейчас ты у меня…» Мне гадко повторять это простое и грубое в том значении слово! Короче говоря, приговорил меня к изнасилованию в голову, как сказано в одном пошлом анекдоте. И я уже, пожалуй, пропала… Упала духом и пропала.

      Спасло меня лишь то, что где-то на узкой, чуть ли не горной тропе, пробило колесо. Он сказал держать педаль тормоза ногой, пока он будет менять колесо. «А то слетишь в овраг и убьёсся!» И я в который раз подчинилась, нажала ногой на педаль тормоза изо всех сил. И он вышел из машины, на этот раз не заперев её. Меня наконец-то осенило! Я мгновенно прикинула (или потом, на бегу, сообразила), что из-за какой-то испуганной девочки рисковать машиной и головой за возможное убийство вряд ли он станет. Вряд ли машина съедет в овраг. Просто пугает. И я как драпанула!!! Прочь от этого ужасного мужика, к частным домам, чтоб в калитку, если что, к людям. Переждала. Он не погнался. Провозился с колесом и уехал, развернув машину. Я рванула вверх по тропе, ревя и хрипя и пугаясь собственного хрипа. Тропа вела к общагам. Неожиданно я угадала место – смотровая площадка недалеко от фуникулёра! Хоть что-то! Конечно же, фуникулёр уже не работал, и я чуть ли не кубарем покатилась вниз по долгой-долгой лестнице, среди чёрных деревьев. И вниз по лестнице под аркой старинного здания политена17. И ревела-ревела-ревела… Там уже бежала по Светланской, и мне всё мерещился этот маньяк. Добежала до остановки Фокина и только тут решилась остановиться, потому что были ещё люди. Значит, и трамвай будет. Добралась до общаги, там завалилась на кровать и ревела, и всю меня трясло…

      Зато все бросились ко мне с расспросами, и в комнате мир!

      Теперь уже несколько дней пью пустырник, а то нервы сдают.

      25.11.94

      Сейчас бы со спокойной душой предавалась мыслям о Денисе, а теперь их отравляют мысли о «любви». Сколько раз я ругала себя почти сразу после того, как скажу кому-нибудь, что люблю его! Вот и сейчас так. Какого чёрта сказала Стасу, что люблю его? Да нет же – это просто недоразумение какое-то, произошедшее 10 сентября. А Стас разве любит меня? Ведь тоже не любит. Почему он мне не пишет? Потому что я ему не пишу. А почему я не пишу? Может быть, со мною случилась какая-нибудь беда, может, я болею, может, ещё что-нибудь… Хотя то же самое могло произойти и с ним. Что же делать? Написать письмо. Но что написать? Про великолепного эрдельтерьера