Лили уже перестала считать количество сегодняшних оргазмов. Оно давно перевалило за десяток, и сейчас приближался очередной. Лёгким движением она словно прикусила язык Иштвана, который не выскользнул, а наоборот, проник ещё глубже. Она отпустила его, затем снова сжала и, повторив это ещё несколько раз почти бессознательно, резко отпрянула назад, и струйка тёплой вязкой жидкости выплеснулась прямо на лицо её любовника. Эти выбросы случались у Лили редко, лишь в моменты наивысшего возбуждения.
– Всё, пупсик, на сегодня хватит, – расслабленно произнесла она, – я устала.
– А как же я? – взмолился Иштван.
– Пойди подрочи, пока стоит. Хотя нет, дрочи прямо здесь… Можешь даже кончить на меня…
Он хотел возмутиться, в глубине души, конечно, обидеться или даже вмазать ей по морде за эти слова, но в итоге покорно стянул брюки и, не успев как следует приложить руку с своему отвердевшему члену, кончил, залив спермой подрагивающий животик Лили.
– Вот и молодец…, – всё так же томно произнесла она и размазала ещё тёплую жидкость по телу. – Сделал девушке приятно…
Глава 8
Первые два дня майор Тимофеев беспробудно пил. Пустая квартира пугала его своей тишиной. После каждой опрокинутой рюмки он бросал взгляд на дверь, ожидая, что она сейчас распахнётся, и дом наполнится привычными звуками, на кухне запахнет жареной картошкой, а из детской будет снова доноситься звенящий смех дочери. Количество выпитых рюмок росло, но дверь всё равно оставалась запертой. Как же она откроет её? Вдруг сквозь алкогольную дурь прорвалась в голову майора Тимофеева здравая мысль. Ключи то вот они, на столе лежат, рядом с обручальным кольцом. Посчитав этот факт самым большим препятствием, он схватил ключи и ринулся открывать дверь, надеясь, что Софа с Викусей стоят в подъезде, не зная, как войти. Он долго не мог попасть в замочную скважину, руки задрожали ещё сильнее, когда снаружи раздался приглушённый стук каблуков, наконец справился, повернул ключ и распахнул дверь… Мимо прошла соседка с верхнего этажа. Он посмотрел по сторонам, заглянул за дверь, перегнулся через перила – никого. Стена, окрашенная мерзкой зелёной краской, обжигала холодом спину, но Павел не чувствовал этого, он сидел на корточках и беззвучно плакал.
Ему всегда не везло с любовью, с самого детства. Вернее, с его стороны любви было хоть отбавляй, а вот любить его девушки не особо торопились. Может быть поэтому он выбрал военное училище,