– Вам нужно освободить квартиру до завтра до двенадцати часов дня.
И все. И никакие конвертики, никакие взятки не помогут. Я, наверное, побледнела, как полотно, и облокотилась о стенку. Всем было на это плевать. Люди вообще любят не замечать чужие проблемы, все видят только свои. Зачем задумываться, отяжелять собственные мозги, заставлять совесть вылезать из захламленного угла и немного ею пользоваться, если удобно ее запинать куда подальше и жить в свое удовольствие. Моя хата с краю. И презирать тех, кому не повезло, смотреть этим сочувствующе-презрительным взглядом, от которого хотелось забиться в угол и спрятаться, чтоб никогда и никто не видел, как мне больно. Чтоб не смели жалеть.
А потом шла по улице с шарфом в руках и не знала, как я сейчас приду домой. Как выдержу это все. Как расстанусь со всем, что есть в этой квартире? И куда мне идти? Тех денег, что у меня есть, хватит лишь на пол месяца. И все. И потом улица. Даже если я поживу у Тани с тетей Соней, то мне все равно нужно где-то работать и питаться, Машеньку кормить.
Внезапно мне посигналили с дороги, и я инстинктивно отодвинулась в другой край тротуара, не оборачиваясь. Посигналили снова. Я обернулась и, увидев джип, ускорила шаг. Стало не по себе, потому что машина продолжала за мной ехать, а потом резко выехала вперед на тротуар. Я остановилась, прижимая сумочку к груди, а из джипа вышли двое мужчин ростом под два метра в черных классических костюмах и двинулись на меня быстрым шагом. Они молча подхватили меня под руки и затолкали в машину. Я не то что не успела сопротивляться, я даже закричать не успела, у меня от ужаса голос отнялся и ноги занемели.
Они меня грубо затолкали на заднее сиденье и сами сели впереди, а я, тяжело дыша, замерла, даже не оборачиваясь на того, кто сидел рядом. Потому что знала – это ОН. Мне даже смотреть не нужно было. Я его кожей почувствовала, каждой клеточкой своего тела. Запах его узнала. Он не изменился за столько лет. Тот же парфюм, тот же аромат дорогих сигар и его собственный. Тот самый, который невидимым клеймом остался на коже, въелся в волосы и в мозги. Ненавистный запах предателя. Сердце кольнуло такой болью, что я стиснула пальцы, впиваясь ногтями в ладони и чувствуя, как больно дышать становится рядом с ним. Нет, у боли нет срока давности. Эта сука бессмертна.
– Ну здравствуй, Анна. Не люблю просить дважды. Люблю все получать сразу.
Он вообще не любил просить. Он всегда брал то, что хочет, выдирал с мясом, отрывал с корнями. Не отказывая себе