Расчесав собак, Женька чмокнула каждую в морду, а потом пошла умываться сама. И вскоре они, все трое, устроились на ночлег. Женька – в расстеленной на диване постели, Тяпа – в кресле, доставшемся ему по наследству от Дианки, чьим щенком он был, а Туман – на своем собственном роскошном диване, переданном Женьке хозяином из особняка после того, как очередная «орда» во время своих забав вспорола обивку и обломила ему ножки.
Однако вскоре выяснилось, что уснуть в эту ночь им вряд ли удастся: ночная тьма за окном вдруг расцвела разноцветными огнями, а стекла зазвенели от грохота – гостям вздумалось устроить фейерверк. Туман зарычал, а Тяпа, поджав хвост, соскользнул с кресла и заполз под него – маленький трусишка боялся резких звуков.
– Тише, – попыталась успокоить Тумана Женька, забирая из-под кресла Тяпу к себе в постель. – Это ненадолго. Сейчас у них кончатся ракеты, и снова будет спокойно.
Но не тут-то было. Стихийный салют продолжался около часа. А когда он все-таки закончился, Женька поняла, что сон у нее пропал без следа. Тем более что наступившая вслед за грохотом тишина была весьма относительной, ведь гости приехали сюда для того, чтобы веселиться, и было их в этот раз что-то уж слишком много. Дома же ворчали собаки, в том числе и осмелевший после окончания салюта Тяпа. Поворочавшись с боку на бок и чувствуя, как от бесплодных попыток заснуть лишь тяжелеет голова, Женька встала. Собаки словно этого и ждали: тоже вскочили, призывно глядя на дверь и виляя хвостами.
– Ну что, отоспимся завтра днем? – спросила их Женька, одеваясь.
Собаки были согласны. Это читалось на их мордах так же ясно, как если бы там висели плакаты с