Банкомет выжидательно уставился в вошедшего Прокофия Акинфиевича.
– Прикажете карту? – бойко спросил он.
– Ах, сударь! – засуетился вдруг благообразный старичок, но тут же осекся под злым взглядом ротмистра.
– Садитесь, сударь! – пригласил ротмистр.
Не успел Демидов и глазом моргнуть, как перед ним мягко легли три карты. Он поставил десять червонцев…
– Ваша взяла! – послышался из клубов табачного дыма голос банкомета, и червонцы придвинулись к Прокофию. В сердце шевельнулась жадность. Демидов бережно сложил червонцы в столбик и вновь взял карту.
– Ваша взяла! – вновь раздался скрипучий голос банкомета, и опять золотые придвинулись к Прокофию.
– О, вам везет, сударь! – прохрипел густым басом ротмистр. – Счастливы в карты, несчастны в любви, – засмеялся он с хрипотцой; смех его походил на шипение старинных ржавых часов, собирающихся отбивать время.
– Ах, сударь!.. – снова вздохнул старичок и осекся.
– Замолчи! – прикрикнул на него ротмистр.
Демидов не замечал ни многозначительных взглядов, ни вздохов старичка: он весь ушел в созерцание длинных пальцев банкомета. На указательном – каплей крови дрожал рубин. Партнеры молча выкладывали золотые. У Демидова раздувались ноздри, дрожали руки. Весь он скрытно трепетал в страшном внутреннем напряжении. Глаза его сверкали. Необузданная страсть овладела им. Казалось, все тело, душа слились в одном ненасытном желании: золота! золота!..
Офицеры приумолкли, в комнате наступила тишина. Старичок поднял голову и потянулся к столу. Перед заводчиком лежала груда золота.
– Сударь, немедленно прекратите игру! – воскликнул старик, но сразу же притих.
– Молчать! Это нечестно! – заревел ротмистр.
– На все! – сказал Демидов и грудью навалился на край стола, готовясь принять новый поток золота. Банкомет, озабоченно наморщив лоб, крикнул:
– Дама!..
Это был лишь короткий миг. Казалось, кровь замерла в жилах, все напряглось в невероятном ожидании. Пальцы Демидова рванулись было вперед…
– Бита, сударь! – равнодушно закончил банкомет, и его зеленые глаза хищника сузились в щелочки.
Прокофий Акинфиевич утер капельки пота, выступившие на лбу. Словно ветер смахнул прочь золотой листопад…
Но жадность цепко держала Демидова. Он вынул туго набитый кошель и звенящей струей высыпал все дорожные деньги.
– Не везет в любви, зато повезет в картах! – бодрясь, сказал он. – На все…
Офицеры многозначительно переглянулись. Ротмистр воскликнул:
– Что вы делаете,