Ермак пошел за ним следом. Человек шмыгнул в заросли нескошенной полыни и исчез. Но Ермака трудно было обмануть, он не потерял его из виду. Человек тенью скользнул в кривой переулок и очутился на торжке. Нырнув в толпу, он вертелся в ней, вслушивался и что-то говорил. Одному из бухарцев подмигнул, другому словцо бросил, а с третьим – задержался. По всему было видно, на Торжке он свой человек. Шаг за шагом казак шел за неизвестным, и когда тот возле караван-сарая собирался снова нырнуть в толпу, опустил на его плечо тяжелую руку.
– Стой! – грозно сказал Ермак.
– Зачем стой? – вздрогнув, спросил незнакомец.
– К воеводе пойдем!
Человек побледнел, растерялся, но скоро справился с собой.
– Для чего же к воеводе? Будет время, я и сам к нему пойду.
– Вот и пойдем!.. Расскажешь там, как сюда попал. Да живо! Будешь упираться, зараз башку сниму!
Неизвестный оглянулся, как бы ища поддержки, но потом, что-то сообразив, решительно зашагал впереди казака. Видно было, что он не раз бывал в городе, так как хорошо знал дорогу. Он гнулся и часто хватался за грудь, словно нес под халатом тяжесть.
Воевода вернулся из церкви и стоял перед открытым окном. За спиной его скрипел пером подьячий Максимка.
– Эге, да вот и станичник! – воскликнул Черебринской, заметив Ермака. – Да он и не один. Гляди, какого шута тащит сюда!
Дверь распахнулась, и Ермак втолкнул незнакомца в горницу. Человек не растерялся. Казалось, он только и ждал этой минуты. Втянув голову в плечи, он засиял и затараторил:
– Ой, ласковый боярин, ой, пресветлый князь, какое дело есть!
– Кто ты такой?
Воевода с удивлением разглядывал пленника.
– Прикащик я! Оттуда… – неопределенно махнул рукой незнакомец. – Я прошу тебя, великий пан, выслушать меня. Только пусть уйдут все!
– Да говори при них! – приказал воевода.
– При других нельзя, боярин. Тут такое… что надо один на один!
– Ты что, прибылый? – спросил воевода, подозрительно косясь на приведенного.
– Прибылый… К твоей милости!
– Ты не брешешь, сукин сын? – сердито выкрикнул воевода. – Смотри, коли что, болтаться тебе на крюке! Ну что ж, послушаю, коли так, – помедлив, согласился он. – Вы, люди добрые, оставьте нас! Коли что, позову.
Подьячий послушно юркнул за дверь, а Ермак, выходя из горницы, недовольно подумал: «И что только надумал воевода? Да сего приказчика надо в мешок и в Волгу. Видать сову по полету!»
За дверями царила тишина. Изредка доносился низкий бас воеводы. Подьячий неугомонно