– Я говорил вам, Луиза, что она непременно найдется, – сказал мистер Домби, слегка повернувшись к этой леди, плакавшей вместе с мисс Токс. – Дайте знать слугам, что нет необходимости в дальнейших поисках. Мальчик, доставивший это известие, – молодой Гэй из конторы. Как нашлась моя дочь, сэр? Мне известно, как ее потеряли. – Тут он величественно взглянул на Ричардс. – Но как она нашлась? Кто ее нашел?
– Пожалуй, это я нашел мисс Домби, сэр, – скромно сказал Уолтер, – не знаю, могу ли я ставить себе в заслугу, что действительно нашел ее, но, во всяком случае, я был счастливым орудием…
– Что вы подразумеваете, сэр, – перебил мистер Домби, с инстинктивной неприязнью отмечая, что мальчик явно горд и счастлив своим участием в этом происшествии, – говоря, что, в сущности, вы не нашли моей дочери, а были счастливым орудием? Будьте добры говорить толково и последовательно.
Не во власти Уолтера было говорить последовательно, но он постарался дать те объяснения, на какие был способен в своем возбужденном состоянии, и рассказал, почему он пришел один.
– Вы это слышите, девушка? – строго сказал мистер Домби, обращаясь к черноглазой. – Возьмите все необходимое и сейчас же отправляйтесь с этим молодым человеком, чтобы доставить домой мисс Флоренс. Гэй, завтра вы получите вознаграждение.
– О, благодарю вас, сэр, – сказал Уолтер. – Вы очень добры. Право же, я не думал о награде, сэр.
– Вы – юнец, – сказал мистер Домби резко и чуть ли не злобно, – и то, что вы думаете, или воображаете, будто думаете, имеет мало значения. Вы поступили хорошо, сэр. Не портите того, что сделали. Пожалуйста, Луиза, налейте мальчику вина.
Взгляд мистера Домби с явным неодобрением провожал Уолтера Гэя, когда тот выходил из комнаты под присмотром миссис Чик; и с таким же неудовольствием духовный его взор следовал за ним, когда он вместе с мисс Сьюзен Нипер ехал обратно к своему дяде.
Там они убедились, что Флоренс, выспавшись, пообедала и очень подружилась с Соломоном Джилсом, к которому относилась с полным доверием и симпатией. Черноглазая (которая столько плакала, что теперь ее можно было назвать красноглазой, и которая была очень молчалива и удручена) заключила ее в объятия, не сказав ни одного сердитого или укоризненного слова, и способствовала тому, что свидание вышло весьма истерическим. Затем, превратив гостиную специально для этого случая в туалетную, она переодела Флоренс очень заботливо в подобающее ей платье; и наконец увела ее, – столь похожей на члена семьи Домби, сколь это было возможно, если принять во внимание, что девочке в этом праве было отказано.
– Прощайте! – сказала Флоренс, подбегая к Соломону. – Вы были очень добры ко мне.
Старый Соль пришел в восторг и поцеловал ее, точно приходился ей дедом.
– Прощайте, Уолтер! До свидания! – сказала Флоренс.
– До свидания! – сказал Уолтер, протягивая