Ненависть. В каждом направленном на меня взгляде я видел глубочайшую ненависть. Страх сжимал моё сердце. Аньи не было в Онрилл-Этиле. А были десятки эльфов, винящих меня в её помешательстве. И по их глазам я видел: одно моё неосторожное слово – и они забудут о данном Анье обещании.
– Куда она ушла? – осторожно спросил я.
– Нам она ответить не пожелала. А для тебя оставила письмо, которое мы, опять же, пообещали не вскрывать. Возьми, – эльф протянул мне конверт.
Я с благоговением спрятал письмо за пазуху. Эльф стиснул зубы – видимо, надеялся, что я стану читать при нём. Но говорить об этом не стал.
– Теперь убирайся отсюда. Своё обещание мы выполнили и терпеть тебя здесь больше не намерены.
Я вдохнул побольше воздуха и заговорил:
– Ваша дочь говорила, что солнечные эльфы добры и справедливы. Что в Онрилл-Этиле мы будем счастливы. Что здесь принимают всех, кто раскаялся в своих преступлениях и встал на путь Света. Она дала мне надежду. Она разглядела во мне хорошего человека. Неужели, она ошибалась? Что заставило её уйти?
Эльф фыркнул:
– Люди порочны по своей природе. Сколько бы вы ни стремились к Свету, он для вас недостижим. Я слишком старался оградить Анью от жестокостей этого мира и, к сожалению, преуспел. Она не стала меня слушать, когда я попытался вразумить её. Только наивная девочка могла влюбиться в чёрного мага и решить, что его с восторгом примут в Онрилл-Этиле! Ты ничего не знаешь о солнечных эльфах, фалиец, если поверил в такое!
Я чувствовал, как горят мои щёки. О нет, я достаточно слышал о солнечных эльфах, но мне так хотелось верить Анье! Верить, что в Авильстоне есть место, где мы можем быть счастливы.
Златоволосые эльфы смотрели на меня с отвращением. Прекрасные, как Анья, но совершенно на неё непохожие. Она превосходила их во всём, грациозная, но не холодная, гордая, но не высокомерная. Анья завораживала совершенной внешностью, мелодичным голосом, лёгкой, словно порхающей, походкой, но при этом обладала ещё и особенной, внутренней красотой. В ней гармонично соединились величие и простота.
Эльфы вывели меня к реке, где покачивалась пришвартованная лодка. Белая. В глазах уже рябило от белого и золотого.
– Почему не на птице?
– Никто не желает разделять твоё общество.
– Что делать с лодкой, когда я переправлюсь?
– Привяжешь к дереву. Мы заберём её позже, – эльф смерил меня надменным взглядом. – Гордись, фалиец, незаслуженно оказанной тебе великой честью! Мало кто из смертных ступал по земле Онрилл-Этила и ушёл отсюда живым.
– Благодарю, – бросил я. – Прощайте.
Когда я отчалил, на берегу уже никого не было. Я был уверен – эльфы не ушли, просто скрылись в зарослях, чтобы