Меня удивило, что Вайрис меня не предупредил. В таких случаях я разрешал ему прерывать экзекуцию. Более того, он обязан был её прервать. Однако, не сделал этого. Вокруг сновали орки и люди, нагружавшие повозки под контролем некромантов, и перегонявшие пленников. Но своего помощника я нигде поблизости не видел.
Я отдал необходимые распоряжения обслуге касательно моих вещей и занялся поисками Вайриса. Вампира я обнаружил вместе с Сольвером.
– Уже освободился, Меркопт? – с улыбкой обратился ко мне Вайрис.
– Как видишь. Ты должен был зайти и предупредить меня о сборах.
Вампир с издевательской улыбкой развёл руками.
– Эти четыре дня ты так упорно запрещал мне нарушать твоё уединение с эльфийкой, что я решил не сердить тебя, отвлекая из-за такой мелочи от важных исследований. К тому же, – Вайрис одёрнул манжеты на рукавах. – Сольвер предоставил мне собственных пленников и предложил стать его ассистентом. Знаешь, я счёл это более заманчивым, чем выносить помои за твоей эльфийкой.
Я перевёл взгляд на Сольвера, но по его лицу сложно было понять, о чём он думает. Казалось, происходящее его забавляло.
– Удачи, Сольвер, – сдержанно произнёс я. – Надеюсь, он тебя не разочарует.
Отвечать вампиру я счёл ниже своего достоинства.
В душе я ликовал: Вайрис сам избавил меня от своего присутствия. Теперь мне не придётся юлить и избегать собственного помощника. Тогда я так обрадовался, что не придал особого значения нашему короткому разговору. Хотя, вспоминая о нём теперь, я нахожу, что Вайрис вёл себя чересчур вызывающе, даже для своей природной склонности к острословию. Он хотел спровоцировать меня. Зачем? Возможно, желал продемонстрировать, что теперь он под защитой Сольвера. Ведь, по сути, я должен был пресечь столь бестактное поведение вампира. Тогда бы Сольвер вступился за него, как и планировал Вайрис.
Тогда я так радовался, ведь скрывать разлад в душе от окружающих теперь будет намного проще. Но совсем не подумал, что без помощи Вайриса мне придётся гораздо чаще общаться с пленницей, привнёсшей хаос в мой холодный разум.
Содержимое обеих моих палаток теперь находилось в одной повозке. И передо мной встал вопрос – куда поместить Анью? Разумнее всего было бы заставить идти её следом за обозом, скованной с другими пленниками. Так поступало большинство некромантов, ведь такое путешествие – действенная душевная пытка. Жертвы, вместе попавшие в плен, видят, как мало их осталось, а выжившие изранены физически и сломлены духовно. Страшное испытание, которое мало кто выдерживает. Если рассуждать здраво – идеальный для меня вариант – я мог безболезненно и без подозрений избавиться от общества Аньи и вернуться к привычной жизни. Но я представлял, как Анья бредёт в веренице других пленников, согнувшаяся под тяжестью цепей, как она смотрит в погасшие глаза собратьев,