– И как же вы меня остановите? – с вызовом спросила Рен.
– Расскажу твоим родителям.
– Хорошо, расскажите, можете и мисс Фрейе рассказать, ей тоже будет интересно, – продолжала дерзить Рен. – Если раскачаетесь. Только вы не станете никому рассказывать, так ведь? Если бы вы хотели рассказать маме и папе, то давно бы сделали это, сразу после того, как я вышла из «Автолика». Однако вы своих не предаете.
– Что ты понимаешь в… – начал было Коул, но, пока подыскивал подходящие слова, Рен прошмыгнула мимо и что есть духу бросилась наутек, только металлическая лесенка в конце улицы загудела под ботинками и затихла, когда девочка спрыгнула с последней ступеньки на землю.
На бегу сумка била ее по спине, сердце колотилось, готовое выскочить из груди. Рен оглянулась, ожидая погони, но Коул все так же стоял на прежнем месте, не двигаясь, и смотрел ей вслед. Она махнула ему рукой, повернулась и побежала вверх по склону холма.
Эстер в ту ночь заснула быстро. Том тоже начал было дремать, но вдруг очнулся, потревоженный чем-то. Только гораздо позже он поймет, что его разбудил звук притворяемой входной двери.
Том лежал с открытыми глазами в темноте и прислушивался к биению собственного сердца. Временами оно как бы пропускало удар, иногда возникала боль, или даже не боль, но болезненное ощущение, будто что-то не так в груди, там, где много лет назад ее пронзила пуля Пеннирояла. Том всегда чувствовал себя хуже после физической нагрузки. Вот и теперь, не надо было утром колоть так много дров. Но кто-то же должен их наколоть, иначе ему пришлось бы объяснять Эстер насчет болей в груди и она бы, конечно, разволновалась и заставила его пойти на прием к Виндолен Скабиоз, городскому врачу, которая устроила бы целое обследование и, как опасался Том, докопалась бы до чего-нибудь серьезного. Слава богам, хорошо прожиты все эти годы с Эстер и Рен, а дальше будь что будет.
Однако его будущее уже мчалось к нему бегом вдоль проспекта Расмуссен, через Заполярную аркаду, по Сириус-Корт; влетело через калитку во двор, перепрыгнуло через ступеньки крыльца и стало колотить кулаком в дверь.
– Квирк всемогущий! – Том испуганно сел в постели.
Эстер рядом застонала и перевернулась на другой бок, не в силах до конца очнуться от сна. Он откинул одеяло и в ночной рубашке бросился вниз в прихожую. За стеклянными филенками входной двери смутно маячила чья-то расплывчатая фигура, похожая на привидение, и барабанила по деревянной раме, во весь голос выкрикивая имя хозяина дома.
– Коул, ты? Открыто! – Том распахнул дверь.
Коул не впервые поднимал его с постели, принося плохие вести. Однажды, когда Анкоридж был еще ледоходным городом, Эстер в одиночку улетела на «Дженни Ганивер», и Коул буквально материализовался из ночи, чтобы сообщить об этом Тому. Тогда он был совсем мальчишкой.